Михаил Ахманов - Наследник

- К этому преступному деянию, - уточнил Каргин. - Что ж, мы могли бы договориться. Назовите фамилии.

- Нет. Даже по этому телефону… Я напишу и постараюсь вам передать. Так устроит?

- Когда и где?

Ростоцкий на секунду задумался.

- За "Достыком", ближе к площади, есть универсам. Я заезжаю туда за продуктами, часто заезжаю, и это не вызовет подозрений. Ждите там, у входа, через полчаса. Я придумаю, как передать вам эти сведения. Только ко мне не подходите!

- Договорились.

Каргин положил трубку и вызвал Балабина.

- Гулять идем, прапорщик. Ребят возьми, Рудика и Славу. Рассредочиться и следовать за мной, дистанция - десять-двадцать шагов. Охранять. Понял?

- Так точно, Алексей Николаевич.

Они спустились вниз. Два хищника пера, болтавшихся в холле среди пальм и фикусов, бросились было к ним, но Балабин выразительно покрутил дубинкой. Каргин нахмурился; кажется, он начинал разделять неприязнь старого Халлорана к репортерам.

- Проследи, Василий, чтобы за нами не шли.

- Само собой, командир. Пойдут, так лягут.

Кажется, репортеры это поняли и оттянулись обратно к пальмам.

Магазин, про который толковал Ростоцкий, находился в двух домах за "Достыком", и Каргин, минуя двери заведения, увидел, что швейцары-вышибалы там другие, не Вахид с компанией, а троица джигитов в серых папахах и синих черкесках, с огромными декоративными кинжалами. Окна сразу за входом относились к бару, и, посмотрев в них, он разглядел сквозь кисейный занавес немногочисленных посетителей и женщину за стойкой. Кажется, это была Зульфия.

Магазин оказался шикарный. Его витрины украшала всевозможная снедь, горы из фруктов, вазы с конфетами, шоколадный дворец за стеной из импортных консервов и бутылок, а также двухметровый осетр, изогнувшийся над банками икры точно дельфин над волнами. Каргин остановился поглядеть на это чудо, отметив, что народ сюда не ломится, не рвется и даже у витрин не толпится, поскольку цены на витринах запредельные. Но хозяина "тойоты" цвета кофе с молоком это не смущало: подъехал, вылез, юркнул в магазин, вышел с деловым видом и при набитом пакете, закурил, смял пустую пачку, бросил в урну. Сел в машину и покатил себе по Рустам-авеню.

Каргин все еще глядел на осетра. Долго любовался, минут десять, пока Балабин и парни у другой витрины обсуждали, брать ли пиво в этой лавочке или поискать ларек, где цены не кусаются. Наконец повернулся, пошел назад, спросил негромко:

- Мужика в "тойоте" видели?

- Грабеж! Сто таньга за банку "Гиннеса"! Что у нас, пальцы веером? - прогудел Балабин.

- Пачку он бросил из-под сигарет. Изъять и принести в гостиницу.

- Короче, перетерли это дело и возьмем в ларьке, - поддержал Балабина Слава. - Втрое дешевле!

- Реально, - согласился Рудик, двигаясь в сторону урны.

Изъятие произошло без помех, и Каргин неторопливо зашагал вдоль Рустам-авеню к майдану Независимости. У "Достыка" он остановился, поглядел на джигитов с кинжалами, хмыкнул, вошел и повернул налево, к тонувшему в тенях бару. Время было не позднее, часа четыре, девицы древнейшей профессии и их кавалеры еще, по-видимому, спали, так что контингент был разномастный: кто выпить стопку забежал, кто встретиться с приятелем, кто шарил тоскующим взглядом туда-сюда, надеясь на даровое угощение. Каргин оперся локтями о стойку и тихо произнес:

- Два "Курвуазье", красавица.

Протиравшая бокалы барменша вскинула глаза и побледнела.

- Вы?..

- Были вроде бы на "ты". Наливай!

Зульфия налила. Губы и руки ее тряслись, бутылочное горлышко тренькало, ударяясь о край стакана. Одну емкость Каргин подвинул к ней.

- Выпьем, рыбка! В России теперь праздник есть, седьмое ноября, день всеобщего примирения… А мы с тобой в мае помиримся. Не возражаешь?

- Что вам надо? Что…

- Пей! И выкать мне не надо. Сегодня я не при исполнении.

Она послушно выпила, пробормотала:

- Я ведь даже не знаю, как вас… как тебя зовут…

- Капитан Брянский, ликвидатор, - представился Каргин. - Ну, не пугайся ты так, не трепещи ресницами! Сказал ведь, что не на работе! Видишь, ни кислоты со мной, ни щипчиков…

Зульфия чуть-чуть успокоилась и даже усмехнулась бледной вымученной улыбкой.

- А этот… анальгетик?

- Что - анальгетик?

- Ты от него не избавился?

- Увы! Препарат пролонгированного действия, так что в койку меня не затянешь. Бесполезно! - Он прищурился. - А хотелось бы?

- Возможно. Никогда не встречала секретных агентов, а тем более - ликвидаторов.

- Вижу, расположена ты ко мне и обиды не держишь, - сказал Каргин, вытаскивая из кармана деньги. - Давай еще по одной выпьем, и я тебя быстренько перевербую. Что тебе Таймазову служить? Конченый он человек, пропащий, ты уж мне поверь. А мы из тебя Мату Хари сделаем.