Александр Тамоников - Смерть под уровнем моря

— Почему она еще там?

— Дырку залатали, а вот поломка руля оказалась серьезной. Требовалась замена целого узла, которого на складе не нашли. Неизвестно, доставили ли его, но вчера вечером лодка еще стояла на базе. Корветтен-капитан Кляйн периодически сообщал о ходе работ. Зигеля и Кляйна трясет некий оберштурмбаннфюрер Фюрстенберг, требует не затягивать с отправкой груза в Констанцу.

— Этот парень, должно быть, из ведомства господина Розенберга, — задумчиво пробормотал Вадим. — Их можно понять. Такое досадное стечение обстоятельств. Выходить в море с этими поломками действительно нельзя. Перегрузить ценности не на что. Давно бы сделали, имейся у них запасной транспорт.

— Подождите, — хрипло сказала Юля. — Я не поняла самого главного. Ценный груз из Марининского дворца до сих пор находится в Крыму? — Голос ее от волнения сел и сломался.

— Надеемся, что это так, — сказал Вадим. — Интересная возникает картинка, товарищи. Борис, где находится база В-89? Что это вообще такое?

— Не знаю, товарищ капитан, — удрученно проговорил Щербина. — Береговая линия, гроты. Точно неизвестно. Мой приятель Зигель там никогда не был. На самом интересном месте он решил оказать сопротивление, мне пришлось перерезать ему горло. — Щербина вздохнул с виноватым видом. — А трупы не очень разговорчивы.

— Вот же голова садовая! Знаю я это заведение! — заявил Мищук и хлопнул себя по лбу. — В той местности существует единственная база для ремонта субмарин. Ее наши накануне войны построили. Я дважды ходил туда с грузом деталей и запчастей, примерно год и шесть месяцев назад. Потом сообщил связным о наличии объекта. Уж не знаю, как наши распорядились этими сведениями.

— Подозреваю, что никак, — проворчал Вадим. — Обычная ремонтная база. Давай подробности, Леха.

— Объект расположен чуть восточнее Балаклавской бухты. — Мищук прикрыл глаза, чтобы лучше вспоминалось. — Очень удобно, неисправным судам незачем пилить до Балаклавы, бухту которой в сорок первом нашпиговали минами как мы, так и немцы. Это местечко интересно тем, что по суше к нему никак не подойти. Там нет ни дорог, ни троп, лишь одни непроходимые скалы. Помню, до войны туристы дикарями приезжали, пытались освоить их. Неделю долбились, но так и не вышли к берегу. Плюнули на все, уехали пиво пить в Балаклаву. Подойти к этим скалам можно только с моря. Берег страшно изрезан, махины нависают над водой. Глубина начинается сразу, пологих спусков нет. Я думаю, что это грот естественного происхождения в теле скалы. Так природа сделала, а люди этим воспользовались. Мы не заходили внутрь. Да туда и не всякая посуда войдет. Вход в пещеру перекрывает батопорт. Это такая мощная штука из бетона и стали, что-то вроде ворот. Шторка, так сказать. Рядом площадка и причал, залитый бетоном. Идти до этого несчастья отсюда часа полтора, в принципе немного. Там скала Лотос выпирает в море, сразу за ней начинаются шхеры, кучка каменных островков. Через них и проложена морская тропинка к базе.

— А все остальное заминировано, — пробормотал Вадим. — Ну что ж, товарищ Мищук, считай, сам вызвался. — Капитан усмехнулся и спросил: — Вернем стране народное достояние, товарищи? Если у вас, конечно, нет на сегодня других дел.

Изношенный двигатель тарахтел как старый трактор, добивал нервную систему. Этому катеру самое место на свалке. Весь ржавый, какой-то скособоченный, с сильным дифферентом на нос. Он все еще послушно бороздил прибрежные воды, но отдаляться в море на такой рухляди было противопоказано. Спасательные круги, развешанные по фальшборту, выглядели вполне уместно.

Восемь метров длиной, с обширной передней палубой. Надстройка с рулевой рубкой сдвинута на корму. Эта посудина еще в конце тридцатых была списана с баланса береговой охраны и передана гражданским службам. Оставалось только удивляться, почему она еще на ходу.

Вадим в форме гауптмана стоял на носу, натянул фуражку на уши, держался за шаткий леер и смотрел назад. Порывистый ветер продувал мозги.

Плавучая рухлядь выходила из порта. Отдалялась Ялта, пока еще оккупированная, проплывали домишки соседней Элидии. За стройными рядами кипарисов просматривались башни Марининского дворца. Похоже, немцы и не думали его взрывать, наивно верили, что отступление из Ялты — временный тактический ход.

В акватории порта оставалось немного судов. В основном бронекатера береговой службы. Растворялась в дымке могучая вершина Ай-Петри.