Евгений Сухов: Запад в огне

Далее шла череда фотографий поменьше, на них были запечатлены различные эпизоды жизни хозяина дома. У одной, небольшой, пожелтевшей, где вдали просматривались одноэтажные каменные строения, очень похожие на казармы, Тимофей остановился. Откуда-то возникло смутное ощущение, что ему уже приходилось видеть эту фотографию, причем совсем недавно, вот только он никак не мог вспомнить, при каких именно обстоятельствах.

И тут его осенило — в доме Бронислава! На том снимке были такие же казармы, с широким плацем за спиной. Вот только стоящий рядом с ним человек был аккуратно срезан — от него остались только рукав и часть сапога. Теперь отыскалась вторая половина снимка, на которой в польской военной форме артиллериста был снят хозяин дома Демьян. Фотография была напечатана более четко, так что на дальних строениях прочитывались надписи на немецком языке. Следовательно, это был немецкий гарнизон, где Демьян проходил какую-то подготовку. Не исключено, что это диверсионный лагерь, после которого он был отправлен «Абвером» на территорию Советского Союза.

Внимание Тимофея привлекла небольшая тетрадь, валявшаяся на полу, из которой торчал небольшой уголок фотографии. Подняв тетрадь, он вытащил из нее снимок и увидел двух людей, стоявших на фоне все тех же самых казарм. Первым из них был Демьян, одетый в гражданскую одежду, а вторым был мужчина в эсэсовском черном мундире с погонами штандартенфюрера и жизнерадостно улыбался в объектив. По оперативным данным, именно краевой командир был одним из немногих, кто удостоился нацистского звания.

Романцев сразу узнал этого человека — почтальон, разносивший по селу похоронки. С точки зрения конспирации идеальное место для работы. Под предлогом разноса почты он мог войти в любой дом, переговорить, с кем нужно, кого-то предупредить. А самое главное, все это можно делать официально, буквально под носом у НКВД и военной контрразведки.

— Игнатенко, подойди сюда, — позвал Романцев.

— Что-то нашли, товарищ капитан? — откликнулся тот.

— Нашел… Посмотри сюда, узнаешь кого-нибудь?

— Мать моя! — невольно выдохнул Игнатенко. — Так это же Потап! Почтальон местный!

— Где он сейчас?

— А кто его знает? Подевался куда-то… Уже третий день никто найти не может… Обычный почтальон, ни в чем таком замешан не был, на заметке у нас не состоял. Наоборот, мы даже к нему с симпатией относились, поет очень душевно, мы его не раз приглашали перед бойцами выступить. Никогда не отказывался.

— Еще бы, служил в «Нахтигале». А там были отменные певуны! Где хозяин? Самое время поговорить с этим молчуном.

— В коридоре под охраной…

— Пойдем.

Взяв фотографию, Тимофей быстро зашагал по длинному коридору.

Демьян сидел на стуле со связанными за спиной руками. На голову наброшена плащ-палатка, концы которой небрежно свешивались на пол. По обе стороны от бандеровца стояли два автоматчика.

Сбросив с его головы плащ-палатку, капитан приказал:

— Смотри сюда!

Бандеровец поднял голову. В его поведении Романцев уловил перелом. За прошедшие часы он успел немало переосмыслить, что отразилось в его взгляде, сделавшемся потухшим, затравленным. Следовало посильнее надавить, чтобы сломать его окончательно, тогда пути для отступления уже не будет.

— Кто рядом с тобой в эсэсовской форме?!

Тимофей хищным взглядом впился в его лицо, отмечая малейшее движение лицевых мускулов. На какой-то миг губы Демьяна дрогнули, обнажив кровоточащую десну. Он сдавленно глотнул, справился со спазмом, подступившим к горлу, и ответил:

— Не знаю.

— А вот я тебе сейчас напомню, это краевой командир… Коршак! Хитро придумано — почтальоном быть! Меня интересует, где сейчас Коршак? Говори!

Побледневший, раздавленный, Демьян совсем не походил на себя прежнего — молодцеватого и подтянутого.

— Сходите к нему домой, может, он там.

— Вижу, что ты отменный шутник, не каждый день такого встретишь… Ты, наверное, много про «СМЕРШ» слышал: бьют, пытают, калечат, в камерах гноят… Только ведь это не вся правда, до этой камеры тебе сначала дожить нужно. Я тебя здесь раньше прибью! Никто даже не пожалеет о твоей никчемной жизни! — Вытащив пистолет, Тимофей неожиданно выстрелил прямо у самого уха Демьяна.

— Ыы-э-эмм… — взвыл тот.

— Этого тебе мало?! Ты думаешь, что я тебя жалеть стану?! Вторую пулю в лоб тебе пущу! Как ты думаешь, за что я орден Красного Знамени получил? За то, что в сорок втором таких гадов, как ты, пачками расстреливал! И рука у меня ни разу не дрогнула! Последний раз спрашиваю: где краевой командир?!