Сергей Зверев - Крымский мост. Как возрождалась сталь

– Яхту нужно будет после захвата уводить оттуда, – заметил командир бригады. – Я полагаю, обыскивать нам ее придется не час и не два, а пару суток. И делать это надо не в Ейском лимане.

– Мы с Тарасовым покумекали, – Вязников показал на карте пальцем. – Лучше всего увести ее в район Бейсугского лимана.

– Да, в Ахтарских лиманах линкор спрятать можно, – согласился командир бригады.

– И еще, товарищи, – Вязников посмотрел на офицеров. – Мичман уверен, что нам нужно прочесать все квадраты, через которые яхта проходила этой ночью. Он полагает, что капитан-лейтенант Большаков обязательно найдет способ покинуть судно и уйти в море. И он сейчас может быть на плаву. А это весь путь от Керчи, до Арабатской Стрелки и потом на север в сторону Мариуполя.

– Это нереально, – попытался возразить кто-то из офицеров, но командир бригады строго и задумчиво посмотрел на него, остановив возражение одним только взглядом.

– Большаков может все, – заявил он. – Он на учениях такое отчубучивал, я думал, погоны на моих плечах не удержатся. Он отличный пловец, грамотный боевой офицер. Прислушаемся к словам мичмана и займемся прочесыванием акватории. Я вышлю катера с аппаратурой, подниму по тревоге весь личный состав. Но нам понадобятся и вертолеты.

– С вертолетами решим, – кивнул Вязников. – Вертолеты поднимут с Кировской авиабазы. Приказ им подготовят, а мы поставим задачу.

Андрей Большаков знал, что с этой проблемой ему столкнуться придется очень скоро. Не имея гидрокостюма и находясь в среде, температура которой ниже температуры человеческого тела, он неизбежно начнет замерзать. Чтобы не замерзнуть, нужно все время двигаться, но человек не может плыть без отдыха. А потом начинает суммироваться физическая усталость и ощущение скованности в мышцах, которые продолжают остывать. И тогда все зависит от подготовки человека. Сумеет он удержаться на поверхности, значит, выживет.

Солнце поднялось почти в зенит, и спецназовец с удовлетворением отметил, что он еще в состоянии плыть. Главное, соблюдать баланс: не переутомляться резкими движениями и слишком энергичными гребками, но и оставаться все время в движении, гонять кровь по сосудам. Кровь питает мышцы кислородом, и они работают, сокращаются, согреваются. А еще помогал северо-восточный ветер, который господствовал над Азовским морем вот уже несколько дней. Постоянно дующие ветра формируют течения и сейчас одно из них несло Большакова к югу.

Посмотрев на линию берега, он прикинул расстояние. Наверное, около километра. Видно даже, что там какой-то населенный пункт. Наверное, Стрелковое, а это пока украинская территория. Надо еще плыть на юг. Спецназовец понимал, что, доплыв до российской части Арабатской Стрелки, он окажется на пустынной косе, по которой до ближайшего населенного пункта ему придется идти еще десятки километров. Без еды и без воды. Но идти – это вам не плыть. Там солнышко, там теплый песок. А ну-ка, хватит, рыкнул на себя Большаков и снова стал грести.

Первое, что он почувствовал, это приближение судороги в правой ноге. Там, где он получил на яхте сильный удар. «Чтоб тебя», – ругнулся он. Если ногу сведет судорогой, то только стараться добраться до берега или пытаться держаться на воде. Но, не ожидая помощи, просто так лежать смысла нет. Замерзнешь и пойдешь ко дну. И он стал плыть, работая только руками и одной ногой. Сразу почувствовалась усталость, сразу стали ощутимо тяжелыми конечности. Грудь уже давило водой и холодом. Озноб стал заметно быстрее пробираться внутри к легким, к сердцу. И чтобы не думать о смерти, о том, что он, скорее всего, не доплывет до берега, Большаков стал думать о Ложичко и украинских диверсантах на борту яхты. Он распалял себя злостью, мысленно поносил их последними словами и обещал им устроить такой ад на борту, когда туда доберется, что они пожалеют, что на свет родились.

От таких мыслей, казалось, сил прибавилось, даже сердце заработало так, что в ушах отдавался его мощный гул. Отплевываясь от соленой воды, от которой уже распухли губы и слезились глаза, спецназовец вдруг понял, что это не гул его сердца и не шум в ушах от усталости. Это шум двигателей. Он мгновенно перестал грести и стал крутиться из стороны в сторону, ища источник звука. Пограничный украинский катер был бы сейчас совсем некстати. Но катеров и других судов было не видно, а гул нарастал. И тогда он поднял голову вверх и с умилением увидел вертолет. Красная звезда, эмблема морского флота на борту. Это же наш поисково-спасательный «Ка‐27» с Керченской базы.