Зоэ Шарп - Второй выстрел

Неугомонная, я попыталась сменить позу и придвинуться поближе к Нигли. Ошибка. Пока лежала неподвижно, я чувствовала лишь фоновую боль, к которой уже настолько привыкла, что забыла о повреждениях, послуживших ей причиной.

Боль, вызванная этим неловким движением, пронзила грудь острым штырем, что само по себе было отвратительно, но за ней последовало жуткое ощущение, будто внутри что-то рвется. Я снова представила себе эту чертову пулю, которая с безжалостной неизбежностью прокладывает путь сквозь мои внутренние органы. Вспомнила о тщательных ремонтных работах, которые выполнил хирург с красивыми зубами, чтобы спасти меня. Пару секунд я могла только лежать без движения и дышать быстро и часто. А вдруг по милости собственного легкомыслия я только что перечеркнула все его старания? От одной мысли об этом я чуть не лишилась сознания.

Боль захлестнула меня всю, но затем наконец стала отступать. Палата вновь обрела четкие очертания, и я увидела, что Нигли встала со стула и склонилась надо мной, тревожно нахмурившись.

— Чарли, с тобой все в порядке? — взволнованно спросила она. — Ты бледная как черт знает что. Хочешь, я приведу врача?

Я еле-еле покачала головой, ограничившись минимальным движением.

— Нет, — ответила я, когда снова смогла говорить. Наволочка под головой пропиталась потом, а грудь горела огнем. — Все в порядке. Извини, иногда накатывает.

— Черт, — с досадой пробормотала Нигли, медленно садясь обратно. — Тебе не стоит говорить об этом. Тебе даже думать об этом не следует. Тебе нужно спать, смотреть всякую безобидную чушь по телевизору и поправляться.

— Да, но попробуй-ка заставь ее, — донесся от двери голос Шона.

Нигли подняла глаза, и лицо ее сделалось замкнутым. Она окинула Шона холодным безразличным взглядом. Может быть, не имела привычки доверять новым знакомым, а может, неистребимым полицейским нюхом учуяла антиобщественный элемент под безупречной маской Шона.

— Вы, должно быть, мистер Майер, — сказала она наконец и дождалась, пока Шон сам подойдет к ней, прежде чем протянуть руку. — Я Фрэнсис Нигли, мы с вами общались по телефону.

— Мисс Нигли, — произнес Шон таким же бесстрастным тоном. Секунду спустя на лице Фрэнсис мелькнула тень улыбки, признающей право собеседника на аналогичный блицанализ.

Шон уселся на один из стульев у кровати, бегло оценил на глаз мое состояние и прищурился.

— Есть новости? — быстро спросила я, чтобы пресечь на корню расспросы о моем здоровье.

— Мы узнали кое-что еще о Греге Лукасе, — ответил Шон. — Как тебе уже известно, Лукас пользовался дурной репутацией в армии. Характер тот еще — где бы ни останавливалась его часть, он непременно затевал драки с местными. А также был патологически ревнив. Превратил жизнь своей жены в ад, а когда родилась Симона, стал еще хуже.

— Хуже? — переспросила я, хмурясь. — Не удивительно, что мать Симоны не хотела, чтобы она с ним общалась.

— Это еще не все, — сказал Шон. — Похоже, он не только подозревал, что жена изменяет ему, когда он уезжает в другие страны, но и зачастую вымещал гнев на ребенке.

— На Симоне? — На этот раз Шона перебила Нигли.

Шон кивнул.

— Оказывается, в детстве Симона была частым гостем в больнице — шишки, синяки, сломанное запястье.

Вспомнив то немногое, что знала о детстве самого Шона, я прекрасно поняла едва уловимую горечь в его голосе.

— И что, никто ничего не замечал? — продолжала уточнять Нигли. — Никому это не бросалось в глаза?

Шон пожал плечами:

— Перегруженный работой персонал и убедительно встревоженная мама. Так бывает.

— Но если он бил ее в детстве, почему Симона так хотела снова отыскать его? — спросила Нигли, покосившись на меня. — Может, чтобы свести счеты?

Я медленно покачала головой.

— Да нет, вряд ли. Перед вылетом из Лондона она сказала, что практически ничего не может вспомнить о нем, и звучало это вполне искренне. Возможно, ее память заблокировала неприятные воспоминания.

Я отметила, что у меня опять проблемы с дикцией. Вот-вот снова «накатит». Каждый вздох царапал мне легкие, во рту пересохло, а пульсирующая боль в бедре отдавалась по всей ноге. Я пыталась вспомнить, во сколько мне должны дать следующую порцию обезболивающего, горячо надеясь, что это случится скоро.

Шон еще что-то говорил, Нигли что-то отвечала, но их голоса невнятным бормотанием доносились откуда-то издалека. Сосредоточься, Фокс. Ну давай же…

Не помню, как закрыла глаза, но, должно быть, я провалилась в дремоту. Проснулась, только услышав у кровати голос отца, полный тихой ярости. Чуть-чуть приоткрыв глаза, я увидела, что кресло, где сидела Нигли, опустело, но я понятия не имела, как давно она ушла.