Зоэ Шарп - Второй выстрел

— А потом?

Я изо всех сил попыталась сосредоточиться, но воспоминания ускользали как дым. Чем настойчивее я их преследовала, тем быстрее они от меня убегали.

— Нет… ничего. Сколько я здесь нахожусь?

Отец колебался, как будто его ответ мог что-то изменить.

— Четыре дня.

— Четыре дня?

Мои конечности инстинктивно задергались, как будто кто-то им сказал, что будильник сломался и они опаздывают на работу. Мозг был набит ватой.

Отец снова бросил на меня взгляд поверх очков. Этот взгляд и рука, опустившаяся на мое плечо, мигом меня утихомирили.

— Шарлотта, — произнес он резким, кисловатым тоном, который я так хорошо знала. — Пожалуйста, не забывай, что в тебя стреляли — дважды. Первая пуля прошла всего в нескольких миллиметрах от бедренной артерии. Еще бы чуть-чуть — и ты бы без вариантов истекла кровью прямо там. Вторая пуля попала в лопатку и, изменив направление, пробила правое легкое. Тем, что ты вообще выжила, мы обязаны мастерству врачей «скорой помощи», которые занялись тобой на месте, и команде хирургов, которые на славу поработали уже здесь.

Конечно, мне не следовало забывать, что мое присутствие на этой земле продолжается благодаря людям его профессии и не имеет ничего общего с моей волей.

Отец подождал пару секунд, чтобы я прониклась сказанным, прежде чем он выпустит следующий залп.

— Попытка сделать что-либо без одобрения врачей может повлечь — и повлечет — за собой серьезные осложнения и замедлит процесс выздоровления. Ясно?

— Да, — пробормотала я, разбитая и беспомощная. И закрыла глаза, чтобы скрыть навернувшиеся слезы. — Яснее некуда.

Снова открыв глаза через некоторое время, по ощущениям — всего через пару секунд, я обнаружила, что за окном уже темно, а рубашка отца сменила цвет, хотя костюм на нем был все тот же. Кислородная маска исчезла, катетер остался на месте. Слева от меня находились мониторы, развернутые так, чтобы я не видела экранов.

— Они сказали тебе, когда я могу подумать о том, чтобы прогуляться? — спросила я, продолжая разговор с того места, на котором мы остановились.

Мне показалось, что по тонким губам отца пробежала едва уловимая улыбка.

— Осталось недолго, — ответил он. — Ты поймешь, когда будешь готова, Шарлотта. Я бы на твоем месте не спешил.

Отец указал на мою грудь, и я посмотрела вниз. Откуда-то сбоку выходила трубка и тянулась куда-то за край кровати. Боже, это как же меня накачали морфином, что я не заметила ее раньше?

— А это что еще такое? — слабо спросила я.

— Дренажная трубка, — пояснил отец. — Она наполняет твои легкие воздухом и ликвидирует остаточное кровотечение. Она пробудет там, пока легкое не придет в норму, — добавил он в качестве предупреждения. До этого времени ты привязана к кровати.

Я сделала неглубокий вздох и постаралась спросить как можно безразличнее:

— А мама тоже здесь?

Выражение замешательства на его лице само по себе тянуло на ответ. Нет, конечно, ее здесь нет.

— Она не…

— Что с Эллой?

Отец нахмурился из-за того, что я его перебила.

— Девочка? Она с бабушкой и дедушкой.

С бабушкой и дедушкой… С Лукасом и Розалиндой.

В моей голове снова вспыхнула картинка: Лукас прижимает к себе Эллу, используя ее для прикрытия. Не успела я и глазом моргнуть, как отец в два коротких шага оказался у кровати и вернул меня в лежачее положение.

— Успокойся, — велел он, — а то попрошу, чтобы тебе вкололи транквилизаторы.

Я оставила слабые попытки сопротивления.

— Не имеешь права, — возразила я, тяжело вздохнув, так как и сама понимала всю наивность этого утверждения.

Дверь находилась сзади и слева от меня, и ее частично закрывал один из мониторов. Я настолько отключилась от фонового шума телефонов, шагов и скрипа каталок по начищенному полу, что не услышала, как кто-то вошел в комнату, пока он не заговорил.

— Ага, пациентка начала демонстрировать боевой дух?

— Да, — сухо отреагировал мой отец. — Слишком боевой, на мой взгляд.

Мужчина весело захихикал и обошел мою кровать, появившись наконец в поле зрения. Он был высокий и крупный, но без лишнего веса, коротко стриженный; благородная седина подчеркивала темный загар. На воротнике рубашки под халатом виднелся желтый галстук-бабочка. Типичный самоуверенный хирург.

— Вы, должно быть, Ричард Фокскрофт, — уважительно сказал мужчина, и они с отцом обменялись рукопожатием — два равных, оценивающих друг друга профессионала. — Восхищаюсь вашей работой.