Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

Наибольшую опасность представляли пулемётчик с его скорострельным «МГ-42» и офицер, сумевший выскочить из вездехода «БМВ».

Сержант Ларионов сменил диск. Вездеход, издырявленный пулями, дымил. Двое эсэсовцев так и остались в «БМВ», но офицер и второй солдат уже вели огонь из автоматов. С характерным рычащим звуком ударил «МГ-42». Со стороны горящих домов бежали несколько эсэсовцев и огнемётчик.

Василий Балакин ловил в прицел пулемёт, который плотным веером пуль прижимал бойцов к земле, срезая под корень траву. Десантник, рискнувший приподняться, вскрикнул и выпустил из рук «ППШ» – он был тяжело ранен в грудь.

Несмотря на хорошее вооружение, технику, огромную самоуверенность, эсэсовская команда была всего лишь карателями. Они не прошли тех ожесточённых боёв, прорыва из окружений, каждодневного риска, которые делают людей в форме настоящими солдатами. Эсэсовцы не бежали от пуль, поддерживая на высоте свой статус элитных частей. Но палач есть палач – из него не слепишь бойца. Убивая безоружных людей, они очень ценили свою собственную жизнь. Пуля снайпера достала пулемётчика, а десантники, воспользовавшись паузой, всё плотнее смыкали кольцо.

Унтер-офицер, бежавший к «машингеверу», угодил под автоматную очередь и лежал с простреленными ногами. Второй мотоцикл подскакивал на выбоинах, торопясь на выручку. Старшина Будько и один из десантников открыли огонь из «ППШ». Водитель, раненный несколькими пулями, кое-как сумел остановить «Цундапп» и не перевернуть тяжёлую машину.

Пулемётчик в коляске перехлестнул очередью пограничника, но Будько достал его из своего «ППШ». Подбежавший Матвей Рябов бросил две гранаты, добивая экипаж.

Огнемёт с шипением выбросил одну и другую струю дымного пламени. Горели трава, плетень возле дома, но бойцов отряда пламя не задело – ранцевый огнемёт выбрасывал струю лишь на сорок метров.

– Подберись к ним ближе! – командовал лейтенант-эсэсовец. – Русские тебя боятся.

Но огнемётчик рискнул лишь переползти на десяток метров (слишком густо летели пули), а обернувшись, увидел жуткое беззубое лицо партизана, наводившего на него ствол винтовки. Эсэсовец попытался развернуть огнемёт, но Матвей Рябов опередил его, выстрелив первым. Рябов много чего насмотрелся в полицейских подвалах, где был избит до полусмерти и лишился половины зубов.

Ненависть к немцам и полицаям не оставляли места для милосердия. Не обращая внимания на автоматный огонь, он швырнул гранату в эсэсовца, стрелявшего из придорожной канавы:

– Жри, сволочь!

Лейтенант Мальцев, оказавшийся ближе всех к вездеходу, открыл огонь по машине из автомата. Пробил в нескольких местах корпус и шины, но двигатель, дымя, упорно тянул машину к выезду из хутора. Наперерез «БМВ» бросился один из бойцов. Автоматная очередь опрокинула его на траву.

Вездеход с двумя эсэсовцами успел скрыться, но основная часть карательного взвода была уничтожена. Горел грузовик, падали под огнём каратели из «айнзатцкоманды».

Появились местные жители, прятавшиеся неподалёку. Рослый эсэсовец метнулся в одну, другую сторону – его обкладывали, как волка. Он выпустил обойму своего карабина, но перезарядить оружие не успел. Его ударили вилами и распороли бок.

В отчаянной попытке спасти свою жизнь эсэсовец убегал, собрав все силы. Прямо перед ним оказался горящий дом. Каратель шарахнулся прочь, но его подхватили под руки и толкнули в пламя. Один из убегавших карателей невольно обернулся, услыхав отчаянный крик:

– Звери! Азиаты!

Он уже забыл, что только за последнюю неделю их рота сожгла жителей двух деревень.

– Мы ещё вернёмся!

Потерянные секунды стали для карателя последними в жизни. Очередь «дегтярёва» догнала его, свалив на землю.

Начальник команды, молодой штурмфюрер, понял, что остаётся одна надежда отбить нападение – снова открыть огонь из скорострельного «МГ-42». Вместе с помощником, стреляя на бегу из автоматов, они добежали до «машингевера», но время было упущено.

Помощник упал, зажимая рану на груди, а штурмфюрер успел выпустить лишь пару очередей. Пуля пробила руку, ещё одна полоснула по скуле, заставив выпустить рукоятку. Двадцатилетний штурмфюрер тщетно пытался достать из кобуры «вальтер», затем сорвал с пояса гранату и кое-как отвинтил колпачок.

– Берите меня! – кричал он, выдергивая шнурок.

Его помощник понял, что сейчас оба они взорвутся.

– Не надо! – успел воскликнуть он.

Когда Мальцев подбежал к пулемёту, в живых оставался лишь помощник штурмфюрера. Осколки ранили его, из пулевого отверстия на груди текла кровь, но эсэсовец хотел выжить.