Владимир Першанин - Рельсовая война. Спецназ 43-го года

Группа старшего лейтенанта Авдеева вернулась в отряд позже других, ближе к полуночи. Журавлёв не спал, поджидая своего давнего помощника. Бросился обнимать Виктора капитан Фёдор Кондратьев.

– Тише ты, медведь! – невольно вскрикнул старший лейтенант. – Подпалили меня, как кабана в соломе. Двое ребят погибли. Броневагон сожгли и весь экипаж постреляли. Рельсов штук тридцать подорвали. В общем, приказ выполнили. Как остальные группы?

– У Коли Мальцева четверо погибли, – ответил Журавлёв. – Ему труднее других пришлось, на открытом месте бой вёл. Но паровоз и десяток вагонов под откос пустил. Весь подъём возле Берёзовки разворотил, так что ребята не зря погибли.

– Зря или не зря, но не люблю я такие операции. Немцы нас почти везде поджидали, поэтому столько ребят потеряли. Зато обкому партии есть что своему начальству доложить. Ура, победили!

– Ударили вроде неплохо, – сказал Журавлёв. – Но у нас восемь человек погибли плюс раненые. «Сталинцы» потери понесли, а у Паши Коробова половина отряда в бою погибли. И сам он ранен. Завтра должны к нам привезти оперировать.

В санчасти было многолюдно, хирурги Наталья Малеева и Олег Ткачук заканчивали операцию. Очереди дожидался боец с простреленным плечом. Старший лейтенант Малеева на несколько минут вышла из операционной и осмотрела ожоги на руках Авдеева.

Осунувшаяся от усталости, Наталья закурила папиросу и через силу выдавила улыбку:

– Жить будешь, Виктор Степанович. Закуришь?

– Я бы лучше спирту выпил. Ноют ожоги.

– Ну, спирта мы тебе нальём. А ожоги обработают медсестра и санитарка. Придётся полежать денька три, тем более у тебя отдельная землянка. Будешь шататься, заразу занесёшь.

Виктор выпил спирта. Зоя Бородина и Люся Лунёва начали обрабатывать раны.

Крепко изменил этот неполный год в немецком тылу выпускницу медицинского института Наташу Малееву. Куда-то исчезли детская круглолицесть, румянец на щеках, которого она стеснялась. Из-за молодости и малого опыта Журавлёв не хотел поначалу брать её в отряд. Но настояло сануправление, и Наталья (тогда ещё лейтенант) осваивала полевую хирургию в лесных землянках и под открытым небом.

Первые дни плакала, когда умирал кто-то из раненых, особенно после проведённой ею операции. Набиралась опыта, жёсткой решимости, уже не боялась делать самые сложные операции. На совещаниях у командира отряда говорила коротко, по делу, требовала медикаменты и необходимые лекарства. Подсказывала, где их можно добыть, а однажды, выходя из окружения, застрелила в упор из «вальтера» немецкого автоматчика. Трофейный автомат забрала для ездовых.

Сейчас поглядела, как помощницы быстро и умело перевязывают ожоги, позвала медсестру Зою Бородину:

– Пошли, раненого надо срочно оперировать. Ключица перебита, как бы заражение не пошло. Люся сама справится, тем более Виктор давно на неё поглядывает.

Люся Лунёва закончила перевязку и предложила:

– Давайте я вас до землянки провожу.

Люся, вдова одного из партизан, простая смешливая девушка (в девятнадцать лет мужа потеряла) помогла Виктору снять сапоги.

– Сейчас я вам поесть чего-нибудь принесу.

– Я не хочу. Присядь лучше рядом.

Осторожно привлёк её к себе, Люся податливо прижалась к старшему лейтенанту, но когда тот стал расстёгивать белый халат, осторожно убрала перевязанную руку.

– Мне в санчасть надо. Сами видели, сколько раненых, – и, поцеловав в щёку, добавила: – Я с утра пораньше приду. Ничего, если разбужу?

– Я тебя дождусь.

– Спите, вам отдохнуть надо.

– Люся, не выкай ты мне. Я же всего года на три тебя постарше.

– Ладно, я пошла. Отдыхай.

Перед рассветом, как и обещала, Люся пришла. Разделась и нырнула под солдатское одеяло. Виктор провёл ладонями по вздрогнувшей спине, напрягшимся бёдрам. Хотел сказать что-то ласковое, но Люся прикрыла ему рот ладошкой.

– Не надо ничего. Ты мне нравишься – и этого достаточно. Я не люблю всякие красивые слова, особенно на войне.

Вжалась в него тёплым животом, ахнула, когда он вошёл в неё, и тихо застонала.

На следующий день привезли командира отряда «Смерть фашизму» Павла Коробова и ещё несколько раненых. Один из немногих партизанских командиров лейтенант запаса Коробов воевал в тылу врага с осени сорок первого года.

Получив тяжёлое ранение на Финской войне, Павел был списан в запас, сильно хромал и работал председателем районного комитета Осоавиахима. Хорошо зная местные условия, деятельный и энергичный по натуре, Коробов сформировал небольшой конный отряд, который своё название «Смерть фашизму» вполне оправдал.