Евгений Сухов - Агент немецкой разведки

Потом в его кабинет постучали.

– Входи! – произнес Хромченко, полагая, что это вернулся сержант Масленников с донесениями агентов-осведомителей. Но вошел кто-то другой. Сказав, что он пришел по делу, этот кто-то подошел вплотную к Василию Ивановичу и произвел со старшим лейтенантом нечто такое, что лишило его сознания. Может, это был быстрый и точный удар в болевую точку, приводящий к потере сознания, например, в солнечное сплетение, кадык, глаз или челюсть. Тренированные люди знают, как и куда надо бить.

Отключив Хромченко, неизвестный пошарил у него в карманах, достал ключи, вскрыл несгораемый шкаф, открыл его запирающееся отделение и достал особо секретные папки. Куда он их потом спрятал – это вопрос особый. Скорее всего, он пришел с портфелем, куда и сложил секретные папки. После чего запер верхнюю полку, сам несгораемый шкаф и положил ключи на прежнее место. Затем достал «ТТ» старшего лейтенанта, вложил пистолет в руку Хромченко, выстрелил ему в глаз и стремглав выскочил в коридор, чтобы показать всем, кто сбежится, что он якобы только что (как и все остальные) прибежал на выстрел…

Вот такая версия складывалась у Ивашова. Конечно, могли быть различия в деталях… Старший лейтенант Хромченко мог сам пригласить неизвестного к себе в кабинет для беседы либо с целью показать ему какие-нибудь бумаги, сейф мог быть открыт, да мало ли еще чего. А этим самым умным и ловким неизвестным мог оказаться тот, кто одним из первых очутился у дверей кабинета старшего лейтенанта Хромченко.

Значит, надлежало допросить следующих товарищей:

– ПНШ-1 – капитана Рыжакова;

– ПНШ-2 – капитана Величко;

– ПНШ-4 – капитана Олейникова;

– ПНШ-5 – старшего лейтенанта Шевчука;

– писаря штаба рядового Епифанцева.

Последними к двери кабинета Хромченко подошли заместитель командира штабного взвода сержант Костенко и начальник штаба полка майор Степанов. Возможно, придется допросить и их. Среди всей этой группы, насколько было известно Ивашову, в оперативной разработке находился только капитан Олейников. И одна из двух особо секретных папок, пропавших из запираемого отделения сейфа, возможно, была с его делом. Олейникова младший лейтенант решил допросить последним…

Начал он с первого заместителя начальника по оперативной работе штаба капитана Рыжакова.

Когда сержант Масленников привел Рыжакова в кабинет, тот выглядел очень недовольным.

– Вы отрываете меня от срочных дел, товарищ младший лейтенант, – проговорил капитан и немного скривился от предложения присесть на стул.

– Ну, а что делать, если возникла необходимость побеседовать с вами, – невозмутимо произнес Егор.

– И о чем же? – закинул ногу на ногу первый помначштаба.

– О смерти моего предшественника старшего лейтенанта Хромченко.

– Три недели назад меня уже допрашивал следователь из отдела контрразведки дивизии, – заметил Рыжаков.

– Теперь буду допрашивать я.

– На каком основании? – поинтересовался капитан, уже не скрывая своего раздражения.

– На основании того, что это мое право и обязанность, – заявил Ивашов и добавил: – И на основании того, что при невыясненных обстоятельствах погиб оперуполномоченный контрразведки «СМЕРШ» полка старший лейтенант Хромченко.

– Каких таких невыясненных обстоятельствах? – искренне удивился Рыжаков. – Все уже выяснено: ваш старший лейтенант погиб в результате неосторожного обращения с личным оружием. И военный прокурор, насколько мне известно, закрыл дело.

– Он закрыл, – согласился с ним Егор. – А я открыл. Появились новые обстоятельства…

– Какие еще такие обстоятельства? – вскинул брови Рыжаков. – Что-то я ничего не понимаю.

– Это я не имею права разглашать, – ответил младший лейтенант.

– Значит, все закрутится по новой?

– Так точно, – кивнул Егор.

– Что, и начштаба будете допрашивать? – с легкой усмешкой спросил капитан.

– Если сочту нужным, то да, – на полном серьезе ответил Ивашов.

– Гм. Далеко пойдете…

– Надеюсь на это… Еще вопросы будут?

– Что ж, валяйте! Только давайте сразу по существу, – попросил Рыжаков. – Имя, отчество, звание, должность, национальность и прочее найдете в личных данных. Времени и правда в обрез.

– Хорошо, – согласился Ивашов. – Давайте вспомним события восьмого июня.

– Давайте.

– Где вы находились, когда прозвучал выстрел?

– В коридоре.

– Где именно?

– Стоял у окна.

– Того, что напротив этого кабинета?