Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

— Насколько я слышал, эта штука употребляется для проникновения в помещения. Якобы позволяет открывать двери, делает взломщика невидимым и усыпляет хозяев.

— Точно. А еще ведет себя как лоза при поиске кладов. Только тут есть одна тонкость — руку надо взять у человека, который с ней расстанется добровольно. По-другому, считается, не получится. Правда, тогда у них тоже не получилось…

— Ты знаешь, как звали этих людей?

— Нет, — сказал Геннадий.

Я подумал, что он врет.

— Где ты его встречал, если не секрет?

Геннадий оживился, похоже, личность Монина его сильно интересовала.

— Да в нескольких километрах отсюда… Вместе с Татьяной. Ждет нас с нетерпением…

— Не может быть… Каким образом вы пересеклись? Да и кто ты такой вообще?

— Слишком много вопросов, — сказал я. — Хочешь узнать, пошли с нами…

Геннадий, кажется, уже был готов сорваться, но что-то еще не давало ему покоя.

— Ладно. Но как твое имя?

— Андрей Маскаев. — Я по-прежнему был настроен говорить правду. До тех пор, пока это мне не вредило.

— А Татьяну ты откуда знаешь?

— Она моя жена, — сказал я. — Уже больше десяти лет.

— Вот как?.. А с Эльвирой ты не знаком, случайно?

Тут нужно было соблюдать осторожность, но я решил ответить как есть:

— Да, знаком, и даже встречался несколько раз…

— Ну, и?

— И ничего. Она не знает, где сейчас я, и что делаю, если ты об этом.

Кажется, Ратаева это устроило.

— А это кто? — Показал он на Мороза, вставая с кровати и протягивая руку к джинсам.

— Это наш проводник, — сказал я, не вдаваясь в подробности.

— Э, нет, — просек ситуацию Ратаев. — Он же из бараков. Пусть идет обратно, зачем он нам?

Вообще-то резонно. По крайней мере, теперь. Я попытался быстро сообразить, как бы отправить «проводника» туда, откуда он взялся, но сам Мороз считал, что так делать не надо.

— Мы уходим вместе, — сказал он. — Вы решайте свои дела, они меня не касаются. Но до Бийска я еду с вами.

Геннадий промолчал и принялся одеваться. Я тоже решил, что нет смысла развивать эту бесполезную дискуссию. Тем более что вторжение во флигель произошло без лишнего шума, и меня это радовало.

— Как он? — спрашивал Ратаев, одеваясь.

— В каком смысли? — спросил я.

— Ну, что он рассказывает?

— Да ничего. Угрюмый он человек… Да и здоровье не очень.

— Это точно. Тогда ему, конечно, жестоко досталось…

Я поежился, представив себе, что пришлось перенести Монину. Черт, это до какого же состояния надо довести человека, чтобы он сам сказал — хрен с вами, рубите руку!? Будешь тут угрюмым…

— Что ж он сам сюда не пошел?

— Куда ему? Он не доползет сюда ночью. Потом, мы же днем приезжали… А никакой уверенности в том, что мы найдем тебя, у нас не было.

— Да, это в его теперешнем стиле…

Судя по всему, Ратаев неплохо знал нашего угрюмого калеку.

… В предрассветных сумерках навстречу нам вышли две призрачные фигуры. Алтаец и китаец. Какого черта, интересно, они шляются по деревне в то время, когда все добрые люди должны спать?!

— Эй, это что тут за дела такие? — Константин Дюгонь зажег фонарик и выругался: — Ништо себе компания!

— Костя! — подал голос Геннадий. — Этот человек приехал от моих друзей. Мне надо уйти с ним. Все в порядке.

— Ну ты знаешь, что делаешь, да? Чжэн в курсе?

— Нет, пусть спит. Я ему завтра позвоню.

— Вот тоже на мою голову… — Дюгонь некоторое время светил фонариком мне в лицо, потом сказал: — Ладно, валите оба. Только вот этот… — свет фонаря упал на физиономию Мороза, — останется здесь… Ясно?.. Сам пойдешь или тебе помочь?

Мороз с воем бросился на Дюгоня. Схватил его за горло, повалил, начал душить. Китаец в камуфляже гортанно заорал, кинулся на помощь Константину, принялся отдирать пальцы «батрака» от шеи потомка рыцарей.

Мы с Геннадием решили сохранять нейтралитет. Это была не наша разборка. Помогать Дюгоню было глупо. Морозу — и говорить нечего. И вообще, как мне казалось, события развивались в правильном направлении. Китаец нанес Морозу несколько сокрушительных ударов в область затылка, Мороз отцепился от Дюгоня, извернулся и изо всех сил пнул китайца в пах. Азиат ловко увернулся от коварного ботинка, но пока справлялся с потерей равновесия, Мороз вскочил и рванул через ближайший забор. Китаец сделал движение, словно намереваясь кинуться за ним, но быстро понял, что это бессмысленно.

Дюгонь, грязно матерясь, поднимался с земли и отряхивал штаны.

— Как чувствовал, что ты мне тут устроишь кордебалет, — прорычал он, обращаясь ко мне.