Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

Комментарий Михаила: Аркадий развернул бурную деятельность по поиску деревни, в которой могли жить выходцы из Западной Европы — не потомки недавних военнопленных или вынужденных переселенцев, а давнишние, приехавшие на Алтай во времена Ермака и сибирских ханов. К этому же занятию путем настойчивых убеждений он «пристроил» и Андрея с Татьяной. Если я правильно понял, они получили разрешение ознакомиться не только с документами местного архива, но и попасть в запасники музея (этим занималась в основном Татьяна). Аркадий и Андрей собирали сведения чуть ли не самыми средневековыми методами — толкаясь на вещевом рынке, а также донимая торговцев знаменитым алтайским медом и другой полезной продукцией. Где именно они смогли вновь услышать название «Вранки», осталось невыясненным. Ясно было одно — название это не вполне официальное, потому что во всех современных документах данный населенный пункт значился как «совхоз Горный», ныне закрытый и обанкроченный. Впрочем, информация была довольно противоречивой: по одним данным, там уже давно не осталось ни одного жителя, в связи с чем были ликвидированы почта и клуб; согласно другим — там совхоз был реорганизован в фермерское хозяйство, только управлялось оно гражданами иностранного государства. Возможно, в центральной части России подобные чудеса немыслимы, но в Восточной Сибири — где-нибудь в Туве или Бурятии — такое случается. А республика Алтай — тоже весьма своеобразный регион, особенно его юг, где, собственно, и обнаружились следы этой деревни. Населенной — обратите внимание — людьми с совершенно не по-русски звучащими фамилиями. Туда и выехали однажды утром Андрей, Татьяна и Аркадий Монин, заразивший моих друзей своей одержимостью.

По федеральной трассе М-52, более известной как Чуйский тракт, я уже имел удовольствие путешествовать, когда мы с Татьяной неожиданно решили отдохнуть и врезать автопробегом до Чемала на моих тогдашних «жигулях». За стеклами теперешней «тойоты» сейчас, как и тогда, мелькали знакомые названия населенных пунктов, перевалов и водопадов: Чике-Таман, Кату-Ярык, Ширлак, Акташ, Улаган, Балыктуюль… Чем дальше на юг, тем меньше русских слов в топонимике, и тем суровее местное население. Некоторые деревушки республики Алтай мало чем отличаются от нашего (кстати, о топонимике) Турлака: местное мужское население зачастую там делится на три категории: отсидел, скоро сядет или мент позорный… Чем дальше на юг, тем круче горы и хуже дорога. Сам тракт — это вполне достойное шоссе, федеральная трасса как-никак, но выезд в долину ледника Ак-Тру вымотал меня до предела. Татьяна держалась молодцом. Аркадий позеленел, но помалкивал… Навстречу нам раза три попались «лифтованные» внедорожники с торчащими выше крыш шноркелями; экипажи этих машин либо недоуменно глядели на мою «Антилопу», либо восторженно вопили и размахивали руками, высовываясь в окна… а в руках они иной раз держали бутылки и, скорее всего, далеко не с минералкой. Туристы освоили Горный Алтай практически до самой границы с Монголией, и не факт, что это пошло на пользу его природе: неопрятные кучи мусора вдоль дорог, исписанные корявыми буквами скалы, обвешанные ленточками деревья наобум лазаря… Слышал про одного деятеля, который вырубил в скале камень килограммов на сто с изображенным на нем античным петроглифом и увез восвояси в багажнике своего «лексуса». Власти до сих пор не могут решить, как быть с этим товарищем: то ли взыскать штраф, то ли просто обязать вернуть артефакт туда, где взял. А пока суд да дело, камень тот лежит у мужика в садике перед коттеджем, и ясно, что обратно в горы он вряд ли когда вернется.

Впрочем, на туристов местным еще и молиться надо: кто еще повезет в глушь деньги? Кого еще можно будет по тихой грусти обокрасть или каким-то образом облапошить?

Справедливости ради, агрессивно или мошеннически настроенных алтайцев я так и не встретил, ни в тот раз, ни в этот. Наш автобус не вызывал у местных нехорошего интереса… впрочем, и хорошего тоже. И на том спасибо.

— Судя по навигатору, дорога уже должна была закончиться, — сказала Таня, когда я продирался через торчащие камни очередного перевала и спускался в живописную низину, на дне которой серебрился очередной ручей быстрой воды. Первые ручьи после Ак-Тру мы пересекали с опаской: выходили из машины, мерили глубину импровизированным футштоком, и только после приличествующих шаманских плясок я осторожно направлял «хайса» в поток. Перед четвертым ручьем мы остановились, но из машины выходить не стали. Пятый я преодолел без остановки — ощущение было такое, будто колеса только едва коснулись воды. Зато шестой ручей, на вид самый безобидный, неожиданно оказался быстрее и глубже предыдущих; он едва не снес «тойоту», залив водой моторный отсек. Машина заглохла, когда передние колеса оказались на берегу, и я считал, что нам крупно повезло: все-таки мы сумели покинуть автобус, выпрыгивая на сушу, да и троса хватило, чтобы вытащить машину лебедкой из воды целиком, зацепив конец за растущие поблизости деревья.