Дмитрий Дубинин - Код Гагарина

Чей-то салатный «логан» вдруг лихо притормозил у ворот — этой машины я тут прежде не видел. Водитель обратился ко мне, читая какую-то бумагу:

— Господин Ричард Бэрримор здесь проживает?

Водителем был совсем молодой мальчишка. От фамилии «Бэрримор» он испытывал неиллюзорный восторг.

— It's me, — решил я созорничать.

Юный курьер, видимо, не очень мне поверил, но я показал ему договор, составленный на двух языках, и на ломаном русском языке попросил пройти в дом, где будет ясно, что Бэрримор — это я.

Врать, видимо, я не разучился. Поставив закорючку, я получил пакет в толстом конверте, предназначавшийся не мне. Что-то словно извне пыталось мне внушить, что негоже так поступать члену Общества, но «логан» уже уехал, и догонять его мне совсем было неохота.

Сев в свою машину, я заглянул в толстый пакет, который мне передала Лидия Степановна.

Там была книга в знакомом переплете. Ее завернули в другой пакет и снабдили запиской, напечатанной на принтере: «Брат Андрей, эта книга должна стать твоим постоянным спутником. Нам пора уехать, но мы ждем тебя, звони обязательно. Обрати внимание на человека, который скажет тебе „ВИЖУ ЗАРЮ ВОСТОКА НА ЧИСТОМ НЕБЕ“ Ты ему ответишь „ЭТО ПРИЗНАК ВЕЛИКИХ ПЕРЕМЕН“ и будь готов выполнить его поручения». Н-да… Еще я быстро убедился, что мне передали совсем другую книгу, не ту, что я видел тогда в каминной. Она тоже имела знакомый девиз, но страницы были на русском языке. Главы о сексуально-астрологической обработке неофитов в этом издании не оказалось, да и листов явно было поменьше. Ну и ладно…

Еще один пакет, полученный от курьера, я тоже собрался было открыть, но меня остановил звонок с мелодией песни под названием «Hold me for a while» — темы чудовищно слащавой, как мне сейчас казалось, не то что несколькими днями раньше… Кэсси. Я был не в состоянии с ней говорить. Кроме того, я действительно боялся, что «сорвусь» и побегу за ней, куда бы она ни направилась… Пришлось убрать номер мисс Роузволл в черный список. Телефоны прочих членов Общества я занес туда же. То и дело кусала не очень хорошая мысль — а как теперь, собственно, быть с членством в этой «ложе» и с данной клятвой? Да и вообще — что говорить, если они вдруг придут сами и потребуют ответа? Я решил, что подумаю об этом в другой раз, к тому же мне и без Общества предстояло нелегкое объяснение.

… Дверь открылась, и мне сказали: «ну, входи, раз пришел». Я вошел внутрь и удостоился хлесткой и весьма чувствительной пощечины. Это меня не удивило. Было бы странно, не окажи мне Татьяна подобный знак внимания. Для симметрии она залепила мне с другой руки. Впрочем, я понимал, что мне и этого мало будет.

— Ну все, Маскаев! — сказала Таня. — Теперь я от тебя точно уйду! Меня уже в третий раз за время нашего совместного проживания хотели изнасиловать или убить из-за твоих фокусов. Меня даже били… Это очень противно и очень страшно. У меня опять бессонница. На-до-е-ло! Зачем мне жить с такой свиньей, как ты?!

Вопрос был более чем риторический. Я оставил его без ответа.

— Проходи пока. Потом будем решать, как жить дальше.

Разумеется, без разбора полетов не обойдется. Я в этом не сомневался. Вполне возможно, он состоялся бы сразу после того, как я вернулся с балконного перекура, но в дверь кто-то позвонил, и при этом достаточно настойчиво — тремя переливами подряд. Мы с Татьяной переглянулись.

— Открывай, чего уж там… — сказала она.

Я отпер дверь. На пороге стоял высокий мужчина лет сорока пяти с длинным носом и редкой курчавой шевелюрой, весь одетый в черное. Незнакомый.

— Здравствуйте, уважаемая Татьяна, — вежливо поздоровался он. — Уважаемый Андрей Николаевич, здравствуйте.

— Здрасьте, — растерявшись, словно девчонка, сказала Таня.

— Добрый день, — сказал я. — Вы кто?

— Я пытался вам звонить, но почему-то телефон был все время выключен, — вместо ответа на прямо поставленный вопрос сказал незнакомец. Но после этого все же представился: — Меня зовут Монин Аркадий Федорович. Я — председатель епархиальной комиссии евангелической церкви Нового Завета. Могу я с вами поговорить?

Уже значительно позже я понял, что Аркадий Федорович, при всех его странностях и трансформациях, оказался именно тем человеком, который без преувеличений спас наши с Татьяной отношения. Не Эльвира им оказалась, а именно Монин. Хотя бы потому, что он появился рядом с нами в очень нужный момент. Но даже без того, когда я его впервые увидел, то почему-то как-то сразу подумал о том, что в мою жизнь опять вторглась знаковая фигура… И ведь не ошибся.