Александр Тамоников - По следу кровавого доктора

Как же вовремя Градов обернулся! Уже готовилось к прыжку лохматое чудовище немецкой породы, собиралось впиться в глотку. Бешенство сочилось из воспаленных глаз. Иван что-то орал, давил на спусковой крючок скрюченным пальцем. Собака уткнулась носом в землю, кружилась веретеном, разбрызгивая кровь. Схожая участь постигла автоматчика, бегущего следом за псом. Он словно не поверил, что убит, замер, изумленный, и рухнул навзничь всем своим откормленным телом.

До леса добрались десятка два, самые удачливые. Беглецов тошнило кровью. Они стонали, забегали за деревья и падали.

— Вперед! — прохрипел Градов. — Вы же мужчины! Не останавливаться! Лес небольшой, бегите дальше. Они его могут объехать, если мы потеряем время. У эсэсовцев есть рации, погоня спать не будет!

Люди вставали, валко бежали дальше, увязая в снегу. Чех Карел Грачек, бывший подпольщик из пражского Сопротивления, обнял молодую осину и сползал по стволу, испуская страстные стоны. Силы у парня кончились. Люди уходили в лес, катились в покатый овраг, ползли, поднимались.

Градов забежал за ближайшее дерево, прижался к стволу. Холодный пот хлестал с него градом.

Позади все было плохо. Склон и поле усеяли тела в полосатых робах. Полсотни человек не добежали до леса.

Эсэсовцы растягивались в цепь. Их было немного. Подкрепление опаздывало, а им еще нужно было контролировать людскую массу, бурлящую на дороге. У них что-то шло не так, они переходили с бега на шаг, растягивались во фланги. Создавалось впечатление, что им не очень хочется входить в лес. И собаки у конвоиров вдруг кончились.

Тут вдруг пули сбили кору с дерева. Градов отпрянул, опустился на колени, стрелял, сдерживая сиплое дыхание. Мазила хренов! Но цепочка автоматчиков залегла, солдаты стали перебегать. Он стрелял по ним, пока не кончились патроны, потом отбросил ненужный автомат, стал пятиться на четвереньках, покатился в лощину, собирая снег с прошлогодней листвой.

Иван готовился к побегу, копил силы, последнюю неделю вел себя смирно, исправно ел червивую бурду, которую скармливали заключенным. Он очень надеялся, что это придаст ему хоть немного сил.

Градов грузно бежал, хватаясь за деревья. Под ребрами нестерпимо жгло, острая боль растекалась по телу. Он догонял своих. Люди упорно рвались через редкий лес. Кто-то не выдерживал, махал на все рукой, падал и уже не вставал, чтобы провести в покое хоть последние минуты жизни.

Мужчина средних лет — лицо незнакомое, видимо, из недавней словацкой партии — споткнулся, со стоном вытянул ноги. Он обреченно смотрел на Градова, подбежавшего к нему, и не делал никаких движений.

— Вставай! Чего разлегся? — выдавил Градов, схватил мужчину за грудки, стал тянуть на себя.

Он не Геракл, чтобы такое поднимать! Тот человек был вял, аморфен. С таким же успехом Иван мог бы тащить мешок картошки!

— Вставай, бегом! — проорал он в мертвеющее лицо.

— Уходи, товарищ. Все, хватит. Я больше не могу, — пролепетал узник. — Дай умереть спокойно.

Каждый сам решал свою судьбу. Время поджимало, няньки кончились. Если у тебя слабовато с силой духа, то никто этого не поправит.

Он оставил человека в покое. Тот все уже решил, сам расписал свое будущее. Иван бежал не оглядываясь, стараясь не растрачиваться, не выплескивать остатки сил. Он обгонял плетущихся узников, подбадривал их. Такой вот живой пример шел людям на пользу, они оживлялись, шире ставили ноги.

Эсэсовцы уже вбежали в лес, стреляли наобум. Пули сбивали голые ветки с деревьев, рикошетили от стволов. За спиной Градова кто-то вскрикнул. Немцы подстрелили еще одного беглеца.

Главное, не оглядываться, ему уже не поможешь. Дышал, как загнанная лошадь, венгр Корнель, витиевато ругался на родном языке. Впереди опушка. Люди выбегали на нее.

Манфред схватил под локоть задыхающегося Дугласа Лоу, придал ему ускорение. Англичанин справлялся. Не таким уж и неженкой оказался этот выходец из Туманного Альбиона. Молодцы, мужики, верной дорогой идем.

Пятнадцать человек высыпали из рощи. Впереди поляна, опушка соседнего леса, заваленная буреломом, проселочная дорога.

На проезжей части беглецов уже ждали! Этим и объяснялась медлительность погони! Небольшой грузовой «Опель» прибыл сюда несколько секунд назад. Двигатель работал, из выхлопной трубы выстреливал сизый дым.

Немецких солдат было немного, четыре человека, не считая поджарого унтершарфюрера. Они высаживались из машины, путаясь в полах шинелей, нервно перекликались. Унтершарфюрер орал, как матерый гусак. Клацали затворы, солдаты бежали к обочине.