Александр Тамоников - По следу кровавого доктора

Офицеры тактично помолчали.

— Вы бежали двадцать четвертого января, Иван Максимович, — сказал Павел. — Доктор Мендель, разумеется, еще был здесь.

— Да, из зданий блока эсэсовцы что-то выносили, на заднем дворе облили бензином и подожгли груду мертвых тел. Нас гнали из столовой, я мельком видел доктора. Он что-то приказывал своим людям, был невозмутим, как и всегда, не повышал голос, одет в штатское. Ильза Краузе курила в компании коменданта лагеря Шнитке. В последние дни крематории и печи работали на износ. Тела не успевали сжигать. Зондеркоманды из заключенных свозили их на тележках к оврагу, складывали тесно, рядами, чтобы больше вошло. Я понимаю ваш интерес к Менделю, товарищ майор. — Градов вздохнул. — Но мы бежали двадцать четвертого и просто не знаем, что происходило в лагере в последние дни.

— Разрешите, товарищ майор? — В комнату вошел капитан Гундарь. — Виноват, что отрываю, но тут такое дело. Возможно, вам будет интересно.

— Докладывайте!

— Ага. — Капитан мазнул любопытным глазом понурых узников. — Вернулся наш моторизованный патруль из Катаринки. Это польская деревушка верстах в девяти на север. Так себе, пятнадцать дворов, и дорога туда такая, что полуторка едва прошла. Местных жителей, наверное, с дюжину осталось, в основном пожилых. Наши с ними продуктами поделились. Те и рассказали, что вчера утром к ним немцы нагрянули. Человек двенадцать — военные, при оружии, со знаками различия СС. Трое гражданских, включая молодую женщину. Светловолосая такая, мрачная. Грязные были, разозленные, на подводах прибыли. Местное население запугали, пригрозили, что, если кому-то хоть слово скажут, сразу пристрелят. Часовых поставили у дороги и на холме, а сами в заброшенной бане устроились, на опушке леса, чтобы, значит, было куда бежать в случае опасности. Сегодня утром к ним вышел из леса какой-то субъект, тепло одетый, серьезный такой мужик. Думаю, разведчик, которого они заранее послали, чтобы дорожку разнюхал. Шумно у них стало, эсэсовцы по домам ходили, теплую одежду собирали. Все переоделись и в лес подались в западном направлении. Наши сразу в баню, а там форма и штатская одежка. Все это добро в машину стаскали, сюда привезли.

— Где машина? — встрепенулся Никольский.

— Так вон же, во дворе.

— Ну, пойдемте, поглядим. — Павел пружинисто поднялся. — Составьте нам компанию, Иван Максимович. И вы, мистер Лоу.

Полуторка стояла напротив крыльца, грязная, как чушка. Бойцы уже сбросили на землю груду тряпья, курили рядом с кузовом и ворчали себе под нос насчет того, за каким хреном они сюда привезли эти фашистские шмотки. При виде офицеров они дружно выбросили папиросы и отдали честь.

Ассортимент вещей, бывших в употреблении, был широк. Грязные солдатские шинели, обмундирование, от которого разило потом. Знаки различия рядового и младшего командного состава. Гражданские пальто, кофты, брюки, темно-коричневый костюм из плотной ворсистой ткани.

— Минуточку!.. — Градов пробрался вперед, нагнулся, всмотрелся. — Черт меня побери, я знаю этот костюм. Ей-богу, товарищ майор! — Иван распрямился, у него заблестели глаза. — Доктор Мендель в нем ходил. Помню его слова о том, что он обожает бесхитростный шотландский твид. У него было несколько костюмов. Этот вот точно из их числа.

— Бойцы! — гаркнул Павел. — Вы говорили с жителями Катаринки! Когда немцы ушли в лес?

Стройный сержант в телогрейке наморщил лоб, стал прикидывать:

— Сейчас почти час дня. В двенадцать мы эту хрень грузили, старшина Удальцов общался с аборигенами. Они говорили, что немцы больше часа назад краем болота, вдоль холмов ушли. Два с лишним часа прошло, товарищ майор!

— Почему не преследовали противника?

Парень смертельно побледнел, нервно сглотнул слюну, стал бормотать, что такого приказа они не получали. Их было всего четверо, а тех — больше дюжины. Пришлось бы машину бросать, там болото, буераки, а они в этой местности ни бум-бум. Быстро собрали вещи и помчались на базу, чтобы доложить. Ей-богу, если бы у них имелся соответствующий приказ…

Павел отмахнулся. Шут с ними, в их обязанности это и в самом деле не входило.

Мысли кружились в голове майора контрразведки СМЕРШ:

«А ведь действительно припозднился герр Мендель. Какие-то важные дела задержали его в Аушвальде. Советские войска прорвали фронт на севере и юге, замкнули капкан западнее концлагеря.

Мендель решил схитрить, рванул на север с охраной и ближайшими сподвижниками, нашел место где отсидеться. Его человек протоптал дорожку на запад через сложную местность, где, как в песне поется, и пехота не пройдет, и бронепоезд не промчится. Его искали на западе, прочесывали территорию, а он, подлец, спокойно отсиживался на севере».