Александр Тамоников: Танки в плен не сдаются

— Ну что ж, земля им пухом. На войне иногда убивают.

— Не говори так.

Быков подошел к жене, прижал ее к себе.

— Ты только не волнуйся. Мы летим туда вшестером. Два экипажа. Я командир резервного, точнее сказать, учебного.

— Кто с тобой в экипаже?

— Дима Ивасюк и Коля Ступин.

— Хорошие ребята. А ведь у Ступина дочь. Скажи, почему посылают тех, у кого семьи? Ведь много офицеров холостых или бездетных.

— Посылают лучших. Но, повторяю, у тебя нет повода беспокоиться. Мы с Ивасюком и Ступиным будем там в роли советников, инструкторов. Нам придется готовить сирийские экипажи. Танки новые им поставили, теперь надо научить братьев по оружию, как воевать.

— А кто во втором экипаже?

— Стас Иволгин, Рома Рябинин и Миша Буренко.

— А почему они основной экипаж?

— Потому что им придется немного повоевать.

— Ой! Это же и убить могут.

— Мы люди военные, Света. Воевать — наша работа.

Женщина сразу поникла и проговорила:

— Да понимаю я все. А ты представляешь, каково нам с Егором здесь будет? Он же постоянно задает вопросы. «Где папа?» Что мне ему отвечать? В командировке, на войне? Так не поймет, мал еще.

— Ты у меня умница, что-нибудь придумаешь.

— Стасу-то как не везет. И на войну угодил, и дома непорядок.

— С чего ты взяла, что непорядок? С того, что они вчера скандалили? Так это в каждой семье бывает.

— Я сегодня в магазин пошла, так там женщины только о том и судачат, как Стас вчера с КПП Надежду сильно пьяную домой тащил. А еще говорят, что привез ее молодой человек на дорогой машине. Они целовались перед солдатами. Стас после подошел.

Быков покачал головой и заявил:

— Ну и языки у баб гарнизонных! Кто из них мог видеть, что делала Надюха в салоне машины? Солдаты подсмотрели и тут же побежали оповещать об этом весь городок?

— Но не я же придумала.

— Больше слушай. Стас рассказывал мне о вчерашнем случае. В конторе, где сейчас работает Надежда, отмечали день рождения начальника, владельца фирмы. Отказаться Надя не могла, это у них не принято. Вдобавок она недавно на повышение пошла. А то, что лишку перебрала, так с кем не бывает? Это мы, мужики к спиртному привычны, да и то не все. А вы, женщины, — существа слабые, не умеете контролировать себя.

— Ой, да бог с ней, с Надеждой. Мне же тебя собирать надо. Когда вы улетаете?

— Послезавтра, двадцать седьмого, в четырнадцать часов, отсюда поедем в двенадцать.

— Так ты ужинай, а я сейчас подумаю, что тебе в тревожную сумку положить.

Но Быков остановил жену.

— Ничего не надо, — сказал он. — Что есть, то и возьму. Всем остальным нас на базе обеспечат. Мы даже оружие не берем с собой.

— Нет, Леня, в сумке у тебя мыло дешевое, шампуня нет, да и станок для бритья допотопный.

— Это все я сам возьму.

— Надо белья еще одну смену положить, рубашку, да и продуктов добавить. Ведь ты не знаешь, когда вас на довольствие поставят. Но все это я завтра сделаю.

— Не суетись. Присядь напротив.

Женщина опустилась на стул.

— В кармане рубашки, в которой я был, лежат деньги. Там сто двенадцать тысяч, — сказал Быков.

— Почему так много?

— Нам выплатили денежное довольствие за два месяца вперед.

Светлана приложила ладошку ко рту и прошептала:

— Так вы на два месяца летите?

— Этого, Света, не знает никто. Может, на два месяца или даже на три. Но не исключено, что всего на пару недель.

— Нет, Леня. Если вам заплатили за два месяца вперед, то меньше вы там никак не пробудете. Господи, за это время я тут с ума сойду. Надежде легче, у нее работа.

— А у тебя сын.

— Который и достанет меня вопросами про папу. Ну ладно, я ничего. Мне просто очень не хочется расставаться с тобой.

— Мне тоже, милая. Но приказ есть приказ.

— Да я понимаю. Головой. А вот сердце противится.

— Ничего, прорвемся. Другие-то служат в Сирии. Там находятся не только летчики, но и спецназ, военная полиция, советники, саперы, экипажи кораблей ВМФ. Вот и мы послужим.

— А оттуда по сотовому телефону звонить сюда можно?

— Вот этого, Света, не знаю. Но телефон, конечно же, возьму с собой. Будет возможность — позвоню.

— Обязательно, Леня.

— А ты тут жену Ступина Настю поддержи. Ей тяжелее, чем тебе.

— Ну да, конечно, тяжелее. У каждого, Леня, боль своя. Люди переносят ее по-разному.

— Вот ты, жена командира подразделения, и должна подавать пример.

— Леня, вот только этот пафос не надо. Оставь его для плакатов, которые красуются в твоей части. А насчет разговоров, идущих о семье Стаса, скажу лишь то, что ты и сам прекрасно знаешь. Да, не ладится у них. Этот раздор начался не вчера, еще до того как Надя устроилась на работу. Я думаю, потому, что у них нет детей.