Александр Тамоников - Танки в плен не сдаются

Вскоре туда же на носилках принесли солдата, который кричал от боли.

Капитан пошел к дому. Он прекрасно понимал, что уснуть ему не удастся, хотел просто полежать. Все его мысли были о докторше. Его собственные семейные проблемы отодвинулись на второй план. Сейчас они были так же далеки от него, как и страна, где он оставил их. Станиславу стало легче. Он испытывал какое-то необъяснимое, новое для себя чувство, определение которому дать не мог.

Когда он вернулся, Буренко спал. Стараясь не шуметь, Иволгин разделся, прошел в холл, оттуда в ванную, принял душ, потом прилег на кровать. Прохладные струи кондиционера приятно охлаждали тело. Сегодня температура воздуха поднялась до тридцати градусов.

Он так и не заснул. Вскоре в холле начался какой-то разговор на арабском. Затем в дверь кто-то тихо постучал.

— Да, — ответил командир группы.

Появился офицер в звании прапорщика и проговорил:

— Извините, господин капитан, командир батальона прибыл раньше времени, которое называл. Он просит всех российских танкистов к себе в кабинет.

— Он назначил точное время?

— Нет. Распорядился только передать вам приглашение.

— Понятно. Скажите комбату, что мы будем у него через пятнадцать минут.

— Слушаюсь! — Прапорщик ушел.

Буренко проснулся и спросил:

— Что, уже пора на ужин?

— Нет, Миша, пришло время идти к комбату.

— Но он же должен был приехать после восьми часов.

— Прибыл раньше, находится в штабе и ждет нас.

Механик-водитель потянулся и сказал:

— Понятно. А как Рома Рябинин? Отдыхает в санчасти?

— Грипп у него, с неделю пролежит, дабы избежать непредсказуемых осложнений.

— Это получается, что мы, основной экипаж, остались без наводчика?

— Нет, без наводчика временно останется резервный экипаж.

— Вы заберете лейтенанта Ивасюка?

— Какой же ты догадливый, Миша. Давай к соседям. Всем подъем! — Иволгин посмотрел на часы. — Восемь минут на сборы. В семнадцать десять выходим из дома. Наш внешний вид должен быть безупречным.

— Есть!

Российская группа прибыла в штаб в 17:15. Дежурный по батальону встретил ее, провел к командиру.

Его кабинет находился на втором этаже. Обстановка там была если не спартанская, то близкая к таковой. Ничего лишнего, только то, что требуется для руководства частью.

Комбат вышел из-за стола.

— Майор Ахмад Маси, — представился он. — Рад приветствовать вас в нашей части. Давайте пройдем в комнату для совещаний.

Это предложение немного удивило Иволгина. В кабинете было достаточно места. Но Станислав все понял, когда в комнате для совещаний увидел еще восьмерых сирийских военных во главе с начальником штаба батальона. Здесь же находился и майор Петренский.

Начальник штаба представил сирийских военных:

— Командир первого экипажа старший лейтенант Хади Акдар, наводчик прапорщик Абан Мадар, механик-водитель сержант Джума Раха. Командир второго экипажа лейтенант Умар Сумани, наводчик прапорщик Кариб Сомад, механик-водитель Мурад Варди. Заместитель командира батальона по вооружению капитан Раиф Тари.

Далее он назвал фамилии российских офицеров и сержантов, а потом добавил:

— К сожалению, наводчик основного экипажа старший лейтенант Рябинин заболел и находится в санчасти.

Комбат посмотрел на Иволгина и спросил:

— Что вы с этим намерены делать, господин капитан?

— Перебросить наводчика из резервного экипажа в основной. У нас, господин майор, полная взаимозаменяемость. Каждый может быть командиром, наводчиком и механиком.

— Понятно. Хорошо. Вам уже известно, что я выезжал в штаб дивизии. Там мне было сказано, что отдельному ударному взводу капитана Иволгина послезавтра, тридцатого числа, на рассвете придется убыть в район поселка Байар, в распоряжение командира механизированной дивизии генерал-майора Абдула Биджади. Он лично на месте определит дальнейшую задачу. Сейчас я могу сказать лишь одно. Вам придется практически с марша вступить в бой. Выход колонны, как я уже говорил, на рассвете. Машинам предстоит пройти пятьдесят четыре километра. Дорога грунтовая, но укатанная, ровная. Шоссе использовать не стоит. Оно сильно разбито, никаких преимуществ не даст.

— «На рассвете» — понятие растяжимое. Нам желательно знать точное время, господин майор, — сказал Иволгин.

— Замечание принимается, — с улыбкой сказал командир батальона.

Он совсем не похож был на военного, больше на завхоза крупного сельскохозяйственного кооператива.