Александр Афанасьев - Киевское танго

С этого момента – можно было ждать штурма аэродрома в любой момент.

Погрузили и отправили Руслан. Нас даже не обстреливали – не исключено, что какая-то договоренность уже была достигнута. Проявился главарь хунты, пусть до сих пор было непонятно, кто его признает, или готов признать. Бывший секретарь СНБОУ, в молодости – главный комсомолец в одной из областей Украины. Главный комсомолец – готов вести Украину в светлый западный капиталистический рай – это шутка что ли такая, не пойму? Что ж, если украинцы на это согласны, тогда – щастья им.

Потом – пришли сразу две колонны, изрядно побитые. В одной – СБУшники, включая Салоида и Кандального. Они, судя по всему, и папочки с собой привезли… а как же. Все свое ношу с собой. Второй конвой – шел под прикрытием московской Альфы, в нем был ни кто иной, как президент Украины.

Законный, твою мать.

Я видел его с расстояния всего в несколько десятков метров…

Прилетели несколько вертолетов – с севера, видимо, тоже с Беларуси. Похоже, на них уйдет группа, которая до конца будет прикрывать отход.

Начали поспешно грузиться, сняли засаду с трассы, и теперь передовая линия обороны была на территории самого аэропорта – уходим, значит. Уходим окончательно. Грузили оставшийся Руслан, грузили Ильюшины. А я вдруг понял, нутром осознал всю трагедию Украины. И за что нас так ненавидят те, кто действительно верит в нее…

Потому что пока есть Ростов и есть Москва – не быть Киеву. Не быть, потому что строительство государства предусматривает, что власть, или те, кто ей считаются – должны отвечать за то, что они творят. А пока есть Ростов, и есть Москва – можно сесть на вертолет. И просто с…ться. Точно так же и наши – любые «белоленточные», несогласные, оппозиционные, а теперь и уголовники – всегда найдут кров и стол в «Ридной Неньке».

Виноваты ли в этом во всем мы? Не больше чем Украина, которая порождает и раз за разом приводит к власти такую вот мразь. Конченую мразь. Но у нас – есть проблема. И мы не только не приступали к ее решению – мы даже не признаем ее существования. И пока мы будем принимать мразь друг друга…

А потом – сердце мое едва не остановилось.

Из одной из машин СБУшного конвоя – выбрался… Пивовар! Причем не в наручниках… просто так. Он даже заметил меня, помахал рукой…

Я бросился на поиски Слона. Нашел его у одного из вертолетов. Не задумываясь о таких вещах, как субординация, схватил его за руку и потащил в сторону от вертолета. Ткнул пальцем в сторону грузящихся СБУшников.

– Это что?! Это нахрен, что?!

– Ты о чем?

– Пивовар, б…! Что он тут делает?!

– Сваливает! Как и все мы!

– А мы что – его берем?

– А что – нет?! Он зампред военной разведки!

– Он подонок, б…!

– В разведке нет подонков! А есть материал для работы! И ты это знаешь!

– Да пошел ты!

Я оттолкнул Слона и вскинул автомат…

– Ты, б…!

Слон в бешенстве смотрел на меня. Меня держали спецназовцы, автомата у меня уже не было. Но выстрелить – я успел. И попал…

– Ты какого, б… хрена! Какого хрена творишь?!

– Ты знаешь, что я прав, Слон.

– Пошел ты!

Слон – врезал мне крепко, так что я не устоял на ногах. И упал на бетонку, ударившись головой. На несколько секунд даже сознание потерял.

Очнулся от грохота винтов. Еле услышал через них голос Слона

– … его здесь. Пусть с бандеровцами объясняется.

– Есть.

– Все! На взлет! Уходим!

Грохот винтов стал еще оглушительнее. Вертолеты и самолеты – поднимались вверх, уходили на восток.

В Россию.

Где мне теперь – места нет. Потому что для России я теперь – предатель. Так что Слона я не виню – он меня спас. Единственным возможным в таком случае способом. Если бы меня погрузили в вертолет – в России бы меня ждал трибунал. Тайный. А приговор у него – всегда один, как в старые добрые времена.

Извини, братан. Я знаю – тебе п…ц за это. Как минимум – не наградят за киевскую операцию, хорошо если не уволят. Но так было надо. Волк – не станет тебе другом, даже если съел твоего врага. И заразу – в дом тащить нельзя.

Ни в коем случае…

Когда шум вертолетов почти стих – я поднял голову, пошевелился. Челюсть болела, но была цела…

Поднявшись, я осмотрелся. База была пуста, вертолеты и самолеты ушли. Только ровная линейка оставшихся бесхозными машин правительственного кортежа – напоминала о том, что здесь произошло…

Sic transit Gloria mundi… [69]

Поднявшись на ноги, я поплелся к машинам. Надеюсь, что сумею вскрыть хоть одну из них, пока тут гости не появятся. А то пешком, на своих двоих – уходить неохота.