Вячеслав Миронов - Операция «Паритет»

– Я похищал понемногу вирус.

– Не понял. Как?

– Вы же сказали, что без подробностей. Долго и нудно. Обманывал.

– Как выносили? Там же охрана и контроль!

– Два раза в неделю мы сдавали спецодежду в стирку. В стороннею фирму. Аутсорсинг.

– Дальше.

Связанный на полу резко дёрнулся пытаясь освободится.

– Mon ami! Quelle entrechat vulgaire? (фр.) (Мой друг! Что за пошлые антраша?)

Командир вязал сам и поэтому был спокоен. Генерал в командировках приохотился к посещению театров. Да, и в Москве часто ходил. Некоторые горячие головы даже думали, что старик умом тронулся. Но он мотивировал, что следил за мимикой, жестами артистов. Перенимал опыт. Угу. Старый разведчик любому маститому актёру мог преподать мастер-класс. Что у актёра, в случае фальшивой игры? Самое позорное – освистают, пусть даже выгонят из театра за проф.непригодность. А у разведчика всё иначе. Под срыв мог поставить операцию. И погубить не только свою жизнь, она не стоит полушки. А вот жизнь агентуры и многоходовой комбинации. Вот это и страшно. И поэтому контролируешь себя всегда. Везде. Даже когда спишь. Гостиничный номер, квартира может оборудована быть средствами фиксации. И вот ты во сне что-то бредишь на чисто русском языке. А по легенде ты – местный житель. Коренной. До третьего поколения. И зовут тебя Джон Смит, а не Иван Кузнецов. Не положено Джону Смиту говорить во сне по-русски. Или, может, по легенде, тебе необходимо пригласить проститутку в номер или у неё заночевать. Выпили, занялись тем, чем положено, а ты болтаешь лишнего во сне.

Зачем у проститутки ночевать? Да, потому что рядом с её квартирой, под подоконником в подъезде оборудован тайник. И ты должен снять его или заложить в строго определенное время. И крутись как хочешь, но твоё поведение не должно вызвать ни у кого ни тени сомнения!

А бывают ситуации похуже. Это когда тебе устраивают проверку. Приехать. Поселиться там-то. Заложить-снять-сделать метку и пр. А только твой номер как кекс с изюмом. Нашпигован оптическими и аудио "насекомыми". И через номер сидит группа контроля. Хронометрирует тебя, слушает, наблюдает. А потом всю информацию – в Центр. Там уже группа "товарищей" просеют через мелкое сито все твои жесты, поведение, как спал, как вытирал за собой в номере "пальцы". Всё в мельчайших деталях. И справку-меморандум на стол Командирам. В лучшем случае, "спишут в обоз". Станешь бумажным клерком. Будешь сидеть с девяти до восемнадцати в Офисе, выполняя работу, которую не будешь понимать. Из мозаики чьих-то операций будешь отрабатывать маленький кусочек, не понимая, как он связан с другими кусочками головоломки. Это самое страшное наказание для "полевого разведчика". Есть же аналитические разведчики.

А могут на пенсию "отправить" или дадут самому уйти. Поэтому, оправляясь на задание, никто не знает это боевое задание, учебно-боевое или учебно-проверочное.

Бывает, что боевое перетекает в проверочное. Чтобы посмотреть как ведёт себя "специалист" после стресса. Не раскисает ли, не пьёт горькую, не бежит в органы контрразведки страны пребывания, каясь во всех грехах. Сам сколько раз был в "группе контроля", готовый либо эвакуировать коллегу или "списать". Работа такая. Иногда сидел сутками в номере, дурея от ничегонеделанья, не понимая или меня проверяют или объект не вышел на связь, и мои услуги не нужны.

Китайцы вообще работают, когда агенты или сотрудники выполняют только маленький кусочек задания, не понимая зачем оно вообще. Пройти по такой-то улице, и запомнить какие цветы стоят в окнах второго этажа третьего квартала такой-то улицы. А там знак выставлен, снят ли тайник или нет. Но даже возьмёшь в плен этого китайца, и хоть запытай его до смерти, а ничего путного не узнаешь. Такие вот особенности китайской разведки. Сложно с китайцами работать.

Тем временем допрос продолжался. Пока, без пристрастия, без акций устрашения, без болевого синдрома. Благо, что попался ещё мужик среднего возраста. Он чётко излагал мысли. Со стариками тяжелее и с больными тоже сложно.

Если старик попадётся, то пытать не получится – умрёт быстро. Если болен сердцем – тоже. Несколько раз попадались онкологические больные... Тоже те ещё фрукты, должен вам доложить. Ему терять уже нечего, вот и решается он на последний шаг. Ему деньги нужны на операцию. Ну, с такими быстро находим общий язык. Деньги-товар. А вот, когда он хочет оставить после себя деньги на жизнь своей семье... Сложно. Иногда они знают больше чем говорят. И, взяв деньги, не говорят дальше. А зачем отрывочная информация? Полная нужна. Болевой порог у него повышен. Зачастую – на обезболивающих. Трансдермальную систему (пластырь) с наркотиком себе прицепит (фентанил), и всё. Не восприимчив к боли. "Сыворотку" ему вводишь, а у него реакция неправильная. Помереть может. Вот тебе труп, отрывочная информация, его гонорар. И что делать? В Штабе по голове не погладят за это. Нужна информация, а не набор из трёх предметов. Сложно. Надо в душу лезть, увещевать, обещать, угрожать жизни и здоровью его близких и родных. Что они "уйдут" раньше, чем он, и следа на Земле после него не останется.