Александр Тамоников - Аргументы в обойме

— Постараюсь.

— Старайся.

— Но генерал заинтересовался?

— А на хрена я прошу у тебя план?

— Все понял. Работаю.

— Давай.

На составление детального плана у Уланова ушло около часа. В 14.40 он отправил закодированное сообщение на компьютер полковника Смолинского и тут же получил лаконичный ответ:

«Почта у меня, жди!».

Ровно через час Смолинский позвонил и сказал:

— Габранов согласовал операцию на самом верху. Тебе на помощь высылается группа резерва, состоящая из трех бойцов, старший капитан Родионов.

— Понял.

— Думаю, Рома, нет необходимости напоминать, что вся ответственность за операцию лежит на тебе?

— Никак нет, Владимир Алексеевич. В случае неудачи Управление умывает руки, так?

— Да.

— Нормально. Главное в том, что работаем серьезно.

— Удачи тебе, Улан.

— Спасибо!

— Связь по необходимости, отбой!

— До связи!

К Уланову подошел хозяин усадьбы и сказал:

— Вечер-то какой тихий.

— Да, хороший вечер. Я вот что хотел спросить у вас, Михаил Григорьевич. Вы соседей своих всех знаете?

— Конечно.

— А мужчину, который живет в доме номер 12?

— Моренко? Знаю. Пакостный человек. Да он почти не живет здесь, так иногда приезжает, девиц привозит. За домом не смотрит, у него нет никакого хозяйства. Оно и не нужно ему. Юрка возле Огурцова все трется. Как же, помощник его! Когда Огурцов был главой района, Моренко тут вообще не появлялся. А на что он тебе?

— Нужен, Михаил Григорьевич. Да, я хотел бы подвал и погреб посмотреть.

— На что?

— Только это строго между нами, — заговорщически сказал Уланов.

— Само собой, — очень серьезно проговорил хозяин усадьбы.

— Кое-кто немножечко посидит в вашем подвале и погребе.

— Ух ты! А за это мне ничего не будет?

— Нет! Подполковник Гарин может подтвердить.

— Ну пойдем, сначала покажу погреб, потом подвал.

Уланов остался доволен тем, что увидел. Он попросил Овсянкина-старшего бросить в пустой погреб какой-нибудь старый тряпичный хлам.

— Сделаю, — ответил Овсянкин, — чего-чего, а тряпья у меня собралось много. А этих, кого посадишь в погреб да подвал, небось кормить, поить придется, парашу ставить, да выносить ее.

— Кормить не надо. Поголодают. Это полезно для здоровья. Воду поставим, а парашу? Ведра старые. Сами потом и вынесут.

— Ну ты даешь, майор.

— Работа у меня такая.

— Серьезная работа.

Определившись с подвалами, Уланов попросил Овсянкина:

— Михаил Григорьевич, а вы не могли бы погулять по улице часа два-три?

— Зачем? Мне и дома неплохо.

— Надо.

— Ну что ж, коли надо, то погуляю. А чего смотреть-то?

— Мне надо знать, когда сегодня объявится дома Моренко.

— Ну, эта затея может оказаться бесполезной. Он давно уже тут не был, — проговорил Овсянкин.

— Сегодня будет.

— Да?

— Точно.

— Ладно, посмотрю. Жаль, что тут и зайти не к кому. Вроде всех знаешь, а вот так просто в гости зайти, покалякать, самогонки выпить не выходит. Хорошо, что есть Василич.

— Что за Василич?

— Матвей Васильевич Хохлов. Работали мы вместе. Но он не близко живет.

Это заинтересовало Уланова.

— Где конкретно, — спросил он.

— В конце улицы Гагарина, рядом с магазином, дом 3.

— Это же недалеко от усадьбы Огурцова?

— Да, коттеджами пройти, и вот она, усадьба Огурцова.

— А каково примерно расстояние от двора Василича до дома Огурцова?

— Да метров сто, может, чуть побольше. Недалече.

— Спасибо вам.

— За что?

— За все!

— Не понял.

— Потом объясню. Значит, вы присмотрите за домом Моренко, да? Но так, чтобы он и не подумал, будто вы именно этим заняты.

— Почему же нет? Пройдусь пару раз туда-обратно, да на скамейку под березой сяду. Моя скамейка, что хочу, то и делаю.

— Правильно.

— Когда выходить-то?

— Поужинаем и пойдете.

— Добро. Ужин когда выставлять?

— Лазарь все сделает, вы отдыхайте пока.

— Он, твой Лазарь, сделает. Нет уж, я сам.

— Как хотите.

После ужина Михаил Григорьевич Овсянкин вышел на улицу, прошелся по ней, присел на скамейку. Это была, выражаясь военным языком, хорошая позиция. Овсянкин видел улицу, а его самого скрывали ствол и ветви березы.

Моренко наслушался всяких мерзостей о себе от любовницы Огурцова, с нервами, руганью, но доехал до Москвы. Он остановился недалеко от станции метро, силой вытолкнул Екатерину из машины, выбросил на тротуар ее шмотки в сумке и огромном чемодане, кинул и деньги. Этот отрадный факт немного успокоил бывшую любовницу Огурцова. Она схватила их и немедленно начала пересчитывать прямо на улице, что позволило Моренко развернуться и укатить.