Александр Афанасьев - Вашингтонский узел. Время испытаний

– Рахмат.

Мы пошли по улице. Хозяева заведений спешно закрывали ставни и двери.

– В какой стороне мечеть?

– Вон там!

Как раз в той стороне и была машина. В Каире машину паркуешь не там где надо, а там где место найдётся.

– Тогда бежим!

Мы побежали. Машина была на месте, мы подбежали, когда на улице появились первые погромщики – с камнями и палками.

Не дай Бог не заведётся.

Машина завелась. Я достал из бардачка два пистолета. Пару дней назад на заседание комитета – один из генералов принёс целый мешок новеньких пистолетов Беретта и предложил взять, кому сколько надо. Я взял семь штук, на всякий случай. Для себя и для сотрудников станции, кому не хватало штатного. Владение оружием в Египте незаконно, но нелегального очень много. Ещё со времён последней арабо-израильской войны многие вернулись домой со стволом, и так и хранят.

– На, держи.

Машина рванула с места. В заднее стекло ударил камень

– Вот, подонки, – прокомментировал я, смотря назад.

Там уже что-то подожгли. Виднелись пламя и дым…

Мы вывернули на соседнюю улицу. Там громили и грабили. Никогда не забуду – один египтянин бил другого головой об столб, другой в это время вырывал что-то из остановленной машины – видимо, магнитолу. Водители сигналили и ехали, как придётся – только бы не останавливаться. Я уже потерял счёт толчкам – машины сталкивались, но ехали.

На мосту была баррикада, и там дрались с полицией. Но Али знал другую дорогу и свернул.

Мы погнали по какой-то улице… улица была узкой, и я опасался, что нас там блокируют. Но на нас не обращали внимания – тут видимо был какой-то магазин и те, кто был на этой улице, его увлечённо грабили. Один египтянин согнувшись, тащил на себе большой ксерокс размером со стиральную машину. Интересно, зачем он ему?

В голове мелькнуло – это не революция и не военный переворот. Это хрен знает что такое…

Мы свернули на соседнюю улицу, пошире – она нас вывела на площадь. Там стояли танки, и было поспокойнее. Танки были обнесены колючей проволокой чтобы на них не лезли.

Я предъявил карточку дипработника и спросил у командовавшего здесь капитана, что происходит. Он ничего не знал. Спросил, есть ли впереди беспорядки – он тоже не знал.

Никто ничего не знал.

Мы поехали вперёд – придерживаясь самых широких улиц – и к удивлению доехали до посольства весьма мирно. У посольства тоже не было беспорядков.

Само посольство было закрыто. Но нас пустили. Морские пехотинцы, охранявшие нас, одели бронежилеты и вооружились автоматами.

– Сэр, мы думали, вы остались в городе, – пояснил старший из них

– Чуть было не влипли. Но не всё так страшно. Грабят богатые кварталы.

Мы прошли через детектор, он завизжал.

– О, это у меня. У него тоже. Все нормально.

Морпехам это не понравилось.

– Сэр, проход в безопасную зону с оружием запрещён. Тем более для местных.

– Он не местный. Он нами нанят.

– И, тем не менее, сэр.

Я разозлился

– Когда сюда придут те, кого мы видели на улице, всё будет выглядеть немного по-другому.

Али улыбнулся, достал пистолет и протянул ближайшему морпеху

– Все нормально, сэр. Я… понимаю.

Беспорядки в городе продолжались весь день – но штурма посольства не было. Даже не пытались.

Вечером, когда я поужинал парой шоколадных батончиков и собирался лечь спать прямо в кабинете на стульях, ко мне вломилась миссис Гарретт. Глаза её метали молнии.

– Какого хрена происходит, Миллер? – начала она.

– И вам добрый вечер.

– Вы послали в Вашингтон разведывательную оценку. Она кардинально расходится с моей!

Я пожал плечами

– Второе мнение.

– Это не мнение! Это хрен знает что такое!

– Только потому что оно не совпадает с вашим?

– Только армия способна стабилизировать ситуацию, с чем правительство явно не справляется!

– Вы выучили моё сообщение наизусть?

– Мурси – законно избранный президент!

– Как и Мубарак.

Последнее было для советника госдепа слишком – она вылетела из кабинета, хлопнув дверью. И даже сбила с ног в коридоре кого то.

Законно ли избран Мурси? У кого как – а у меня большие сомнения. И дело даже не во враньё про саудовские миллиарды. А в самой постановке вопроса – если ты голосуешь против нас, ты голосуешь против Аллаха. Вот эта постановка вопроса – и делает всю выборную процедуру нелегитимной. По крайней мере, в моих глазах.

Так что – не придавайте Аллаху сотоварища такими вот заявлениями. А я ложусь спать. День был тяжёлым…