Александр Афанасьев - Вашингтонский узел. Время испытаний

Но мне было не до мелких воришек – мне надо было совсем другое…

Ага, а вон и генерал. Приехал в Хаммере…

Генерал был приметным – высокий, с седой бородой, распоряжался много. Значит, именно он тут делами и разруливает.

Ну-ну…

Я был одет как одеваются местные советники и спецназовцы – джинсы вместо форменной одежды, рубашка, поверх неё – местный тёплый жилет и накидка. На ногах трекинговые ботинки. Было достаточно холодно по афганским меркам – но не минус. Что-то около нуля.

Я достал из машины свати – местный головной убор, причём такой формы, какую делают только в долине Сват в Пакистане и надел её. Кому надо – тот увидел, а остальным и не надо. Теперь надо оторваться незаметно – для чего я ещё и фотоаппарат из машины взял. Журналистов здесь не трогают, могут только похитить.

Рынок…

Иду мимо рядов, стараюсь быть, как все. Все вроде и торгуют – но в то же время базар застыл в напряжённом ожидании. Следят за колонной. Над головой где-то стрекочет вертолёт – это плохо…

Сразу за рынком – начинаются дома. Все они отгорожены дувалами – высокими заборами. Забор в Афганистане почти всегда выше дома, сначала строят забор, и только потом – дом.

Мимо меня проехал, треща мотором мотоцикл – я даже не оглянулся

Вот и нужный дом – на воротах метка. Хозяев задержали, он пустой – и он удобный.

Из-под жилета я достал Зиг-Зауэр. Заглянул во двор. Глиняный, чисто выметенный пол, провода от сарая – там явно генератор.

Тишина.

Я закрыл дверь и заложил её засовом. Затем осмотрелся, нашёл лестницу и поднял её чтобы приставить к крыше – здесь все крыши плоские и когда тепло, люди спят на крышах.

Почувствовал чей-то взгляд, резко обернулся. Пацан смотрел на меня. Он был в сарае, у него в руках была небольшая канистра. Бензин явно сливал.

– Аллаху акбар, – сказал я

– Мухаммед расуль Аллах, – немедленно ответил парень

Я прижал палец к губам – и он понимающе закивал

Не выдаст…

Приставив лестницу, я поднялся на крышу. Тут меня уже ждал брезент, в свёрнутом в скат брезенте ждал автомат. Обычный АК – но на нем был глушитель и оптический прицел, а сам ствол был немного длиннее. Что-то похожее на Табук.

Свернув в скаток брезент – я положил его под цевьё. Лёг и прицелился.

В голове мелькнуло – этот п…ц ничем добрым не кончится. Тем более, что Стэну выгодно теперь убрать и меня – а он тут хозяин, что хочет, то и сделает. Ещё круче будет, если я попадусь с поличным – офицер связи Белого дома выполняет роль наёмного убийцы. Но и отказываться было уже поздно… черт, поздно.

Генерал мелькнул в прицеле… видно было не очень хорошо. Но я стабилизировал оружие, прицелился и нажал на спуск…

Оружие я оставил на крыше. Пистолета хватит.

Спустился вниз, отбросил лестницу, пересёк дворик, выглянул – и сердце пропустило очередной удар. Совсем рядом стоял зелёный пикап полиции с пулемётом, несколько афганцев с оружием смотрели на меня. Один закричал.

Дураков нет…

Я закрыл дверь до того, как пулемётная очередь ударила по ней. Вляпался!

Надо на крышу… оттуда спрыгнуть…. Но куда?

– Пригда! Пригда! [25] Давай, двигайся (пушту).

Пацан с канистрой – махал мне из дома.

Делать мне было нечего – я побежал за пацаном.

Дверь выломали, когда я нырнул в дом.

Афганские дома строят с центральным коридором, с одной стороны женская половина, с другой – мужская. Пацан заскочил на мужскую, я последовал за ним.

Куда?

Пацан явно знал дом – он откинул лежащие у стены одеяла, там был люк в половину человеческого роста.

Сюда!

Я пролез через люк вслед за пацаном – и мы оказались на другой улице, тихой.

Бежать…

Пацан побежал по улице – и я рванул следом, не думая куда ведёт эта дорога.

Пацан явно был местный – он уверенно бежал в лабиринте, уводя меня от базара и от смерти. Стреляли уже не так близко.

Дома внезапно кончились – и мы с разбега вломились в старый, высохший камыш, который тем не менее давал укрытие.

– Пригда!

– На, на…

Я показал, что дальше не пойду.

Сердце колотилось в глотке

Раздался знакомый треск, я поднял оружие – но это был тот самый сержант. Он же проехал мимо меня на улице. Он был в местной одежде и на мотоцикле; увидев пацана, он выхватил пистолет.

– Нет!

Я достал из кармана деньги, какие были – они были в скатке, мятые и бросил пацану.

– Рахмат, броу.

Забрался на мотоцикл – и сержант рванул с места.

Командующего 204-й дивизией АНА похоронили, как и подобает хоронить мусульманина – ещё до заката солнца. Потом его наградили высшей военной наградой Афганистана – за личное мужество.