Алексей Суконкин - Переводчик

Санитары приняли из десантного отсека на носилки трех тяжелораненых. Игорь успел заметить, что у одного бойца была оторвана ступня, и нога была перетянута резиновым жгутом.

— Помогите! — вдруг раздался крик из кабины, и Игорь увидел пилота с окровавленным лицом.

— Командир убит, — уже тише сказал пилот.

Только сейчас Игорь понял, что пилот, завалившийся на приборы, ранен или даже убит.

Санитары через несколько минут вытащили тело пилота, и понесли его на носилках в палатку сортировки раненых. Игорь тоже поспешил туда. В палатке он быстро надел перчатки, медсестра завязала тесьму маски, и Игорь встал на сортировку раненых.

Первым был сержант с пробитой головой. Он лежал на носилках без сознания, его голова была перебинтована и повернута на бок. Через бинты сочилась кровь. Пульс был слабым, дыхание было прерывистым. В рот сержанта был вставлен воздуховод, так как его язык западал, и тем самым грозил удушьем.

Игорь, разглядывая ранение, выслушал медсестру, которая прочитала сопроводительную записку о проведенных мероприятиях.

— Ясно, — отозвался Игорь. — Срочно трепанация черепа. Удалить гематому. В нейрохирургию в первую очередь. Живо!

Санитары поволокли носилки дальше. На место осмотра поставили еще одни носилки. Ирина прочитала:

— Рядовой Гришаев. Слепое осколочное проникающее ранение живота с возможным повреждением полых органов, шок третьей степени. Первая помощь: промедол, наложена повязка на частично выпавшие внутренности. В медпункте полка: еще промедол, кофеин, антибиотики, двусторонняя поясничная блокада, перевязка, ноль пять столбнячного анатоксина, струйно четыреста полиглюкина.

В это время Игорь закончил с помощью Эльвиры разбинтовывать повязки, и быстро осмотрел повреждения. У солдата был буквально вспорот живот, а наружу была вывалена тонкая кишка. Лицо бойца было бледным, глаза он закатил и тихо постанывал.

— Пульс? — спросил Игорь.

— Сто двадцать, — отозвалась Эльвира.

— Давление?

— Шестьдесят на тридцать.

— Готовьте на лапаротомию. Следующий.

Внесли пилота только что прилетевшего вертолета. Положили на стол. Игорю одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что что-либо делать было уже поздно.

Игорь прощупал ранение шеи, головы, груди и повернулся к Ирине:

— Огнестрельное повреждение сонной артерии и яремной вены, слепое огнестрельное ранение в голову в височную область справа. Смерть наступила минут двадцать назад. Кто это?

— Герой Советского Союза полковник Николай Майданов. Командир триста двадцать пятого вертолетного полка, — отозвался кто-то сзади и, повернувшись, Игорь увидел второго пилота, который стоял у входа и вытирал с лица засохшую кровь.

— Вы ранены? — спросил его Игорь.

— Задело немного…

— В соседней палатке прием легкораненых, — Игорь махнул рукой на выход.

Пилот-вертолетчик вышел.

Через пять минут уже подготовленный раненый лежал на операционном столе. Игорь перекрестился. Это была его первая операция на войне. Совсем не хотелось, чтобы первый блин был комом.

Анестезиолог Филипп доложил о готовности к операции.

— С Богом, — сказал Игорь.

Провели комплексную противошоковую терапию. Игорь ушил раны кишечника, промыл внутренности изотоническим раствором натрия хлорида, провел дренирование брюшной полости. Пока все это делал, взмок. По спине буквально текли струйки пота. Пот, стекавший по лбу, время от времени вытирала ему Эльвира.

Когда операция, наконец, закончилась, Игорь присел возле палатки на лавочку. Январь на Кавказе был значительно теплее своего, домашнего. Игорь с наслаждением подставлял под лучи солнца свое лицо и откровенно радовался тому, что спас тяжелораненого солдата.

Первый блин не получился комом.

Вышедшей из операционной палатки Ирине он сказал:

— Ириш, приготовь, пожалуйста, кофе.

Ира кивнула, и пошла в жилую палатку.

Возле вертолета уже стояла машина аэродромного обслуживания, очевидно приехавшая с Моздокского аэродрома. На вертолете копошились техники. Игорь лениво наблюдал за их работой, пока Ирина не принесла кружку с кофе.

— Спасибо, — сказал Игорь, принимая кофе.

Горячее кофе было особенно приятным.

Через полчаса вертолет был взят на сцепку и тягач утащил его. Очевидно, в результате обстрела вертолет получил такие повреждения, что сам взлететь уже не мог.

Вскоре Игоря позвали обедать. На обед подали гречневую кашу с тушенкой, хлеб и по полбанки сайры в томатном соусе. Весь персонал хирургического отделения обедал молча. Видимо все переваривали начало своей работы на войне. К Игорю подсел Самвел и, таясь, показал из-под стола фляжку.