Алексей Суконкин - Переводчик

— А на войне?

Глеб не ответил на вопрос и продолжил свой монолог:

— Сейчас тебе не страшно потому, что ты выпил водки. Если ты не будешь пить здесь водку, то от страха сойдешь с ума. А еще ты сойдешь с ума оттого, что здесь увидишь. Ты не человек войны. Тебе это не надо видеть. Но придется.

— Например? — спросил Олег.

Глеб не ответил. Он начал пережевывать тушенку, а потом опять долго молчал. Олег дотянулся до банки с кашей и подцепил немного на вилку. Проглотил, не чувствуя вкуса. Посмотрел на Иванова. Глеб спросил:

— Зачем ты согласился ехать сюда?

— У меня есть подруга, на которой я хочу жениться, — сказал Олег. — У нас было все хорошо, но потом я застал ее с парнем. Будто мир перевернулся. Она мне сказала, что я тряпка, не могу постоять за себя, а все потому, что я не служил в армии.

— И ты решил ей что-то доказать?

— Да. Я пошел в военкомат, и сказал, что хочу служить.

— И тебя, выпускника МГИМО взяли в армию?

— Военком тоже удивился. Еще больше он удивился, когда мой папа приехал к нему…

— А кто у нас папа?

— Советник министра иностранных дел.

— Кто??? — Иванов чуть не поперхнулся.

— Советник министра.

— Олег, ты дурак.

— Дурак и тряпка, — кивнул Нартов. — Поэтому к военкому приехал папа, и согласившись с моим решением отсулжить в армии, попросил военкома заслать меня подальше от Чечни — на Дальний Восток. Оказалось, что Чечня нашла меня и там.

— А что же папа?

— Я родителям ничего не стал говорить.

— А что подруга? Она же знает, что ты в армии.

— Говорит, что зауважала меня за мой выбор и ждет меня.

Иванов хмыкнул, но не стал комментировать ответ Нартова.

— Да и ненадолго мы здесь, — рассуждая, сказал Олег. — На каких-то три месяца…

— Эти три месяца могут показаться тебе вечностью.

Олег повертел головой, не соглашаясь с Глебом:

— Нет. Три месяца, это три месяца. Когда-нибудь они все равно закончатся. К тому же уже прошло три дня, как мы прилетели. Проходит все, пройдет и это.

Глеб покачал головой:

— Но ты все же гражданский человек, и знать что такое война, тебе вряд ли надо.

— Не знаю. Мне кажется, что в жизни надо посмотреть все.

— Да, но кроме кошмаров войны. Война — это слишком плохое зрелище, чтобы хотеть на него посмотреть…

Вдруг Олег почувствовал, как к горлу подкатился приступ рвоты. Он, толкнув чуть Лунина, повернулся назад, и его вырвало прямо на аккуратно сложенные дрова у печки — «буржуйки». Прокашлялся.

— Это кто там? — спросил Шевченко, услышав знакомый звук. — Не вижу…

— Переводчик наш… — отозвался Иванов. — Пить еще не умеет…

— Выведите его на свежий воздух. Пусть немного проветрится…

Иванов выбрался из-за стола и, подхватив Олега, пошел к выходу.

Снаружи было довольно прохладно. Небо было звездное и чистое.

— Освежись, — сказал Иванов.

— Мне уже лучше, — сказал Олег, вдохнув свежего воздуха.

Иванов посмотрел на горы и вдруг указал на вершины, хорошо видимые на фоне неба:

— За горами Улус-Керт. Три недели назад там, в горах, почти полностью погибла рота второго батальона сто четвертого полка. Капитан вдруг повернулся к Олегу и, глядя в глаза, прямо спросил: — А ты готов вот прямо здесь и сейчас умереть?

Олег попытался представить себе, как это будет выглядеть, но не смог, и сказал:

— Наверно, нет. Я не знаю…

— Парни там тоже не хотели умирать. Они были окружены. Почти сутки они бились в полном окружении. Когда духи перебили почти всех, оставшиеся в живых вызвали на себя огонь полковой артиллерии. Снаряды смешали там всех с землей. И наших парней и боевиков, и деревья, и кусты…

— Прямо как в кино, — восхищенно сказал Олег.

— В кино актеры умирают понарошку. А там, вон на тех сопках, их совсем не понарошку перемешало с землей. Два дня к ним не могли пробиться. Там погиб мой друг, с которым я вместе прослужил два года, прежде чем перейти в спецназ. Редкой души человек…

— Прости. Я не знал, — сказал Олег.

— Война забирает лучших людей, — задумчиво проговорил Глеб.

Иванов долго смотрел на вершины гор, а Олег больше не решался с ним заговорить. Но, спустя несколько минут, Глеб повернулся:

— Ты освежился?

— Да, — кивнул Олег. — Только пить больше не могу.

— Твое дело.

— А как на меня мужики смотреть будут?

— Не думай об этом.

— Как не думать? Лунин все подливает и подливает…

— Не хочешь — не пей. Им больше достанется…

Они вошли в палатку и сели на свои места. Олега кружка уже была наполнена на половину. Олег еще пару раз пригубил водку, но больше только имитируя питье. Лунин заметил это и потрепал его за плечо: