Анна Оранская - Хождение по трупам

Вот с этого и началось — вроде на таком подъеме была, когда вышла из тюрьмы, а услышав от Бейли о том, что то ли вскрылась, то ли почти вскрылась Яшина сделка с динарами, сорвалась. Были бы дела, можно бы было отвлечься как-то — но тишина стояла вокруг. Пару раз съездила в дискотеку — на третий и на четвертый день, — к половине десятого приезжала и уезжала в полдвенадцатого, и всякий раз добиралась туда разными путями и никогда не возвращалась домой той же дорогой, которой туда приехала, опасаясь и Ленчика, и ФБР одновременно. А так и податься некуда было — на студию не хотелось, да и нечего мне там было делать, интерес к магазинам потеряла полностью, в салон красоты еще один раз выбралась, все в тот же третий день, и номер мобильного поменяла. И пропьянствовала две недели — утром выпивала “драй мартини”, чтобы избавиться от похмельного синдрома, за ланчем еще пару коктейлей и попозже несколько. И сидела бездумно в гостиной на первом этаже, глядя на бассейн и чувствуя себя этаким обреченным на заклание агнцем.

Обреченным, потому что сужался круг, и сделать я ничего не могла. Один только был вариант — пуститься в бега. Сесть на “Мерседес” — или лучше в джип Корейцев, а еще лучше взять в аренду или купить неприметную машинку — и рвануть в Мексику, куда традиционно скрываются, если верить кино и книгам, американские гангстеры и прочие нарушители закона. Но если я скроюсь, значит, я признала свою вину — и тут уж меня начнут искать всерьез. И еще вопрос: успею ли я доехать до Мексики до того момента, когда меня объявят в розыск? То, что я здесь все потеряю, — это полбеды, в конце концов, есть у меня счет в греческом банке, который мне братва открыла после твоей смерти и на котором у меня вполне приличные деньги, да и в Швейцарии у меня многомиллионное состояние. Но главное, что не знаю я никого в этой чертовой Мексике и не знаю, что мне делать там. И где гарантия, что не буду я там бросаться в глаза и что меня и там ФБР не найдет — и тогда уже даже не стоит пытаться доказывать свою невиновность. Найти не так уж сложно — достаточно разослать по отелям Мехико и других крупных городов мое описание.

И вот я напивалась так не спеша и молола самой себе всякую чушь — что, может быть, удастся сделать там пластическую операцию, потому что я смогу с собой драгоценности все свои взять и наличных у меня дома и в нескольких банковских сейфах минимум пара миллионов. Может, удастся поддельный паспорт купить на чужое имя, может, удастся вылететь оттуда по этому паспорту в ту же Европу. И так мне легко становилось от собственных бредней и с таким удовольствием я листала эти свои веселые картинки, что выпивала еще коктейль — только коктейли и пила, говоря себе, что это же не виски, это легкий такой напиток, в то же время прекрасно зная, что в нем джин и вермут и крепости дай бог, — и продолжала фантазировать. А потом еще коктейль — чтобы думалось полегче, хотя голова вместе с мыслями уплывала куда-то в заоблачные дали, в которых все происходящее вокруг меня казалось элементарно разрешимым.

А вечером Стэйси приезжала — каждый вечер, хотя должна была уже понять, что, по крайней мере в ближайшем будущем, никакого фильма у меня не будет. Значит, приезжала просто потому, что нравилась я ей, по-настоящему нравилась, а может, и влюбилась в меня, и не напоминала про фильм, и ни слова не говорила по поводу того, что я под градусом — нет, я не шаталась, конечно, и не падала, но видно же было, что нетрезва, — и даже не показывала никак, что видит мое состояние. И нюхали кокаин, и секс начинался наркотический, в котором творили друг с другом что-то невероятное, постоянно меняясь ролями, подвергая друг друга по очереди сладким мучениям, используя все мои приспособления. Не могу сказать, что помню, как все происходило, — но по утрам находила разбросанные плетки, хлыстики, вибраторы, пристегивающиеся члены и обнаруживала на своем теле следы укусов и истязаний, и ее помадой была вымазана чуть ли не с головы до ног, а простыня вечно влажная была. Каждое утро приходилось менять: прислугу я в эту комнату никогда не впускала.

А с утра — все сначала. Коктейль, обрывочные воспоминания о прошедшей ночи — всякий раз хотелось спросить Стэйси, как это было, но она ровно в девять уезжала, у нее съемки ежедневные шли на телевидении, — а потом снова размышления по поводу всей ситуации и выхода из нее, и фантазия все больше вытесняла реальность. Не знаю, как я удержалась от того, чтобы в таком вот состоянии не сесть за руль и не отправиться в Мексику, — далеко я вряд ли бы уехала и оказалась бы в полиции, быстро бы выяснили, что я не только пьяная, но еще и наркотики принимаю, это же несложно, наверное, определить. Но что-то удержало от этого шага. Хотя от пьянства ничто удержать не могло.