Александр Тамоников - Тайна затонувшего конвоя

— Присаживайтесь, Алексей Ильич. — Андрей кивнул на свободный стул. — И не надо чувствовать себя, как в комнате для допросов. Моя фамилия Неверов, зовут Андрей Григорьевич, я представляю контрразведку СМЕРШ. Вы уже в курсе.

— Здравия желаю, товарищ капитан, — сдержанно отозвался Пожарский и присел на край стула, как бы давая понять, что зашел всего на минутку.

Он был спокоен, но явственно намекал на свое неприятие контрразведки и всего, что отвлекает от службы.

— Я прибыл из областного центра для прояснения обстоятельств гибели капитана госбезопасности Лазаревича и считаю нужным познакомиться со всеми здешними руководящими работниками, к какому бы ведомству они ни относились. Это просто беседа, капитан. Избавьтесь от напряжения.

— Прошу прощения, Андрей Григорьевич. — Голос Пожарского был ровным, совершенно спокойным. — Не думаю, что мы можем найти общие темы для разговора. С капитаном Лазаревичем, если память не подводит, мы пересекались пару раз. Сугубо деловые отношения. Мы не лезли в дела друг друга. Однажды он проводил проверку нашей документации по линии НКГБ, имея при этом все необходимые допуски. Нарушений не выявлено. Второй раз проводил беседу с людьми из нашего патруля после инцидента с нарушителями границы. Большой пользы от нее, насколько я знаю, не было. Наши взаимоотношения проходили под грифом «секретно». О его гибели мне сказать нечего — как говорится, не был, не состоял, не участвовал. — Это, по-видимому, была шутка, она далась капитану с натягом.

Неверову не хотелось переходить незримую грань, за которой начинается вражда. За его спиной и так творилось что-то непонятное. Глупо множить ряды недоброжелателей.

— Другие ваши офицеры не пересекались?

— Уверен, что нет. По долгу службы я обязан контролировать своих подчиненных даже во внеслужебное время.

— Вы ведь понимаете, Алексей Ильич, что я имею полномочия допрашивать любого вашего подчиненного, да и вас самого, совать свой нос в любые дела, разумеется, в рамках своей компетенции. К сожалению, эти рамки — понятие размытое. Вы должны понимать, что я могу получить допуск к любой информации, но для этого потребуется время. Не хотелось бы его терять. Это не пойдет на пользу ни вам, ни мне. Будем ждать, пока я получу разрешение? Но учтите, что в этом случае я уже не смогу сохранить товарищеские отношения с вами. Мне опять придется отвлекать вас от службы. Прошу заметить, Алексей Ильич, не я к вам пришел, а вы ко мне, всего лишь на беседу. Могу чаем угостить. Какой ни есть, а жест доброй воли, согласитесь?

— Что вы хотите узнать? — Кажется, побеждало благоразумие.

— Вы лично сталкивались с Лазаревичем во внеслужебное время?

— Никогда. — Ответ был решительный, но его предваряла двухсекундная пауза.

Пожарский мог бы ответить быстрее.

— Откуда вы родом? Участвовали в боевых действиях?

— Иркутская область, небольшой городок Зыряново. В сороковом году поступил в военное училище в Новосибирске. Война не дала закончить, пришлось проходить ускоренные курсы. На фронте участвовал в сражении под Смоленском, командовал взводом, потом ротой.

— Получили ранение.

— С чего вы взяли? — удивился Пожарский.

«Осечка». — Андрей усмехнулся.

— Ранения не было. — Пожарский пожал плечами. — Так, синяки, шишки, царапины. Часть расформировали, остатки вывели на отдых. Получил направление в караульную роту. Мы охраняли секретные государственные объекты недалеко от линии фронта. Мои рапорты о переводе в действующую армию были проигнорированы. Подразделение влили в войска НКВД по охране тыла. В общем, заканчивать войну пришлось в глубоком тылу. — Пожарский сокрушенно вздохнул. — Потом перевод в Заполярье. Это случилось в ноябре прошлого года.

— Прекрасно, — сказал Андрей. — На месте, где расположена ваша часть, ранее действовала база немецкого ВМФ, обслуживавшая подводные лодки.

— Ее начали строить наши специалисты еще до войны, — уточнил Пожарский. — Немцы использовали то, что им досталось, что-то доделывали. В годы оккупации сюда несколько раз заходили субмарины небольшого водоизмещения, видимо, для текущего ремонта.

«Это ложный след, — подумал вдруг Неверов. — Никому не интересна бывшая база и те раздутые тайны, что толкаются за ее оградой. Немцы уходили отсюда без спешки, взрывали базу с умом, не могли они оставить ничего важного. С их-то знаменитым немецким порядком! А вот к офицеру по фамилии Пожарский, наверное, стоит присмотреться повнимательнее».