Кирилл Казанцев - Месть длиннее жизни

— Лучше во вторник, — сказал Андрей, — время…

— В двенадцать, — заявила та. — В полдень вторника я буду на заводе, пусть Сергей предупредит охрану, чтобы пропустили. Ну и вы приезжайте… консультант. До встречи.

Из трубки понеслись короткие гудки. Андрей посидел еще немного, окончательно пришел в себя и поехал к дому. Хотел позвонить матери, но передумал: все равно через два дня возвращаться, и ей совсем необязательно знать, как он решил проблему со своей бывшей. Еще подумал, что разведут их со Светкой быстро, как бездетных, и закончится их недолгая совместная жизнь. А ведь думал, что это навсегда, до гроба, до конца дней… Чтоб отвлечься, стал готовить доклад для Глухова, пожалел, что фото всего одно сделал, встреча еще живого Шпинькова, Романовой и Мартынова в забегаловке. Посмотрел еще раз на спокойную и сосредоточенную Риту, самодовольного экономиста и нервного шапочника, подумал, что этого хватит. Не разбитую же бандитскую рожу фотографировать и уж точно не труп с дырой в башке. Хотя рассказать об этом придется.

Глухов позвонил вечером понедельника и с ходу потребовал:

— Давай ко мне, завтра дел полно.

По голосу было понятно, что возражения не принимаются, пришлось ехать на другой конец города. Глухов обитал в скромном на вид особнячке, что помещался в стороне от дороги, занимал нехилых размеров двухуровневую квартиру в пентхаусе. Огромное помещение без перегородок выглядело заброшенным, пахло пылью и старой бумагой, на полу валялись какие-то клочки и мелкий мусор, дверцы шкафов нараспашку. Лестница на второй этаж уставлена коробками, на крайней ступеньке опасно поместилась большая кадушка с изящным деревцем, оно роняло листья, и те скорбно шуршали по полу. Заросший, загорелый и дерганый от усталости и нервов Глухов обнаружился в кухне, копался в выдвинутом из стола ящике, на полу валялись обрывки, сквозняк разносил их по квартире. На широченном, лечь можно, подоконнике стояли полупустая бутылка виски и полный стакан, Глухов приложился к нему, махнул Андрею:

— Накатишь со мной?

— Я за рулем. — Андрей сел на высокий табурет, осмотрелся. Дорогая мебель, техника, плитка не из дешевых, сделано все просто и удобно, а больше всего покоряет вид из окна: Посад как на ладони, светятся огни, видно, как мигают светофоры, вдалеке помаячил и пропал мощный луч прожектора — в недальнем Шереметьево заходил на посадку самолет. А может, взлетал, отсюда толком не разобрать.

— Видал, до чего я дожил? — Глухов обвел стаканом пространство, — последнее продал, считай, бомж теперь. Неделю на вывоз барахла дали, а потом хоть раскладушку в кабинете ставь. Зато ни одна скотина больше ко мне претензий не имеет, ни одна! Все долги отдал, с процентами…

Он отпил еще, скривился, грохнул стаканом о каменную столешницу. Толстое стекло опасно звякнуло, Глухов чертыхнулся.

— Рассказывай. — А сам рассеянно крутил в руках какой-то лист, поворачивал его так и этак, потом принялся рвать, бросил клочки на пол, взялся за следующий. Это оказалась то ли тетрадка, то ли брошюрка, Глухов сосредоточенно листал ее и, казалось, не слушал Андрея. Оживился лишь услышав фамилию Шпиньков, наморщил лоб.

— Это ваш сотрудник, ведущий экономист, — подсказал Андрей, — он в отделе планирования работал.

— Скотина, — без злости отозвался Глухов, — в болоте утоп, говоришь? Туда ему и дорога, сволочуге. Еще кто был с ним? Не говори только, что он в одиночку орудовал, я его помню смутно, услужливый дурак. Такое дело ему не по зубам.

Андрей нашел в телефоне фото, подал мобильник Глухову. Тот первым делом взялся за бутылку, занес ее над опустевшим стаканом и замер. Прищурился, наклонился, отодвинулся, глянул на Андрея, снова на экран. Виски едва не пролился через край, Андрей отобрал у Глухова бутылку, тот плюхнулся на подоконник.

— Ритка? Быть того не может… — Директор завода беспомощно посмотрел на Андрея, положил телефон рядом, то и дело поглядывал на него. Посидел, накатил еще, едва не поперхнулся огненной водой, а закусить и не подумал, побледнел еще сильнее, левый глаз у него задергался.

— Вы уверены, что расстались по-хорошему? — негромко спросил Андрей. Глухов рассеянно кивнул, отдал ему телефон.

— Ну, да. Я ей… им квартиру оставил, небольшую, но жить можно.

«С видом на помойку», — Андрей сдержался, в упор смотрел на Глухова, а тот не знал куда деваться и все лакал свой вискарь. И не пьянел, как от водки в мороз, особенно если за двадцать, можно и литр в одно лицо уговорить, только жарко станет. Зато в тепле мигом развезет, не факт, что до постели доползти успеешь.