Кирилл Казанцев - Месть длиннее жизни

— Разболтали, уже и ты в курсе моей личной жизни. Ладно, было бы смешно думать, что тебя оставят в неведении. Давно, год или два назад. Это важно? Не знаю, что там тебе натрепали, но у нас с Риткой друг к другу претензий нет, мы по-хорошему расстались.

Он говорил нарочито спокойно, будто все равно ему было, но в голосе появилось напряжение.

— Я понял, — сказал Андрей, — но остальное не по телефону.

— В понедельник поговорим, — бросил Глухов в трубку, — из аэропорта позвоню.

И дал отбой. Андрей подошел к окну, прижался лбом к стеклу. Первым делом подумал, что в понедельник покинет этот городишко и забудет о нем навсегда, что получит деньги и отдаст их Светке, пусть сама купит квартиру по своему вкусу и тоже навсегда исчезнет из его жизни. А он останется… С чем останется, с кем?

Будущее показалось чем-то вроде уходящей за горизонт серой равнины, где вода, земля и небо неотличимы, им нет конца и края, и сколько бы ни шел, ничего не изменится, и эта пустыня, как зыбучие пески, будет вечной. Накатило вдруг желание по примеру Глухова надраться хорошенько и не вспоминать хоть денек ни завод его, ни крыс сотрудников, ни рейдеров, ни Светку, ни мать. Ничего он не потеряет, в понедельник сдавать все равно некого: Шпиньков в морге, рейдеры кто экономисту компанию составил, кто в полиции, Рита пропала, искать ее смысла нет, да и шансов тоже немного. Получалось, что Андрей совершенно свободен: договор он выполнил, рейдеров обезвредил, крысу заводскую вычислил, можно и отдохнуть. Но привычка доводить начатое до конца взяла верх, Андрей посидел еще немного, припомнил, как все было — от гроба в директорском кабинете до сегодняшнего дня, — собрался и поехал на другой конец города, где у магазина «Спиртной» уже собрались постоянные покупатели. Среди них был и молодняк, которому по фиг, что пить, лишь бы в голову шибало, и постарше, предпочитавшие напитки из стеклянной посуды, имелись тут и особи женского пола.

Сам магазин представлял собой переделанный вагончик-бытовку: стены обшиты мутно-желтым сайдингом, примерно половина отгорожена прилавком с решеткой, вмурованной в потолок, за решеткой рыжая рыхлая бабища, золотозубая, с писклявым голосом. Недобро глянула на Андрея, окатила презрением с головы до ног, но спеси поубавилось, когда он выбрал самое дорогое, что тут имелось, безусловный контрафакт, но во внушительной посуде. Сдачу не взял, вышел, неспешно оглядел хануриков, те насупились и примолкли. Их барышня, толстенькая, изрядно потасканная брюнетка с жуткими «стрелками» едва ли не до ушей, напротив, мило улыбалась Андрею и строила ему глазки. На вид ей было под сорок или около того.

— Девушка, вас как зовут?

«Девушка» брюнетке понравилось, она подошла ближе и поджала криво намазанные губки.

— Аня, — неожиданно приятным голоском выдала она. Андрей показал ей бутылки, поманил ее к себе, Анюта сунулась вперед, но ее оттолкнул длинный сутулый детина с бритой башкой.

— Стоять. — Он повернулся к Андрею.

Тот поставил покупки на груду ящиков, чуть согнул руки в локтях. Детина сдал назад, Анютка врезала ему промеж лопаток, и тот согнулся еще сильнее.

— Отвали. — Она прошлась ему по ногам, встала напротив Андрея.

Вблизи стало видно, что «стрелки» неровные, дешевая помада скаталась на губах, а крашеные пегие волосы давно не мыты.

— Пойдем прокатимся. — Андрей пошел к машине. Анютка подхватила пакет с бутылками и заторопилась следом.

Отъехали недалеко, на бетонку между блочными монстрами и пустырем. Под ветром качались бурая полынь и крапива, по крыше стучал дождь. Андрей открыл мартини, налил в пластиковый стаканчик и подал Анютке. Та схватила, осушила разом и вдруг застеснялась, по-девичьи захлопала ресницами и сделала губки куриной гузкой. Андрей налил ей еще, и Анюта больше не торопилась. Пригубила, поставила стаканчик на подлокотник и положила ладонь на колено Андрею. Тот улыбнулся.

— Погоди, не спеши. — Анютка отпила еще и раскраснелась, расстегнула воротник из мокрой «чебурашки», потянула «молнию» мятой зеленой куртки.

— Пашку Мартынова знаешь? — Андрей сжал Анютины пальцы с ободранным красным маникюром. Потаскушка кивнула.

— Он в соседнем доме живет, — пропела ласково, — на первом этаже. Денег тебе должен?

— Да, — ухватился за идею Андрей, — взял пять тысяч и не отдает. Проводи меня к нему.

И показал Анютке тысячу рублей. Та потянулась к деньгам, Андрей зажал купюру в пальцах, чуть отвел руку. Анютка насупилась и отвернулась, глотнула из стаканчика. Андрей бросил деньги ей на колени.