Кирилл Казанцев - Месть длиннее жизни

От дороги послышались голоса, Андрей повернулся туда. Сначала показалось, что там целая толпа, но пригляделся и понял, что их там всего трое или четверо, и они уже разворачиваются, расходятся. А вот один неловко спускается по траве, скользит, чуть не падает, и бежит сюда. На обочине осталась только одна машина темного цвета, но не «Газель», точно. Той поблизости не было видно, по крайней мере отсюда, с этой неудобной точки. Андрей кое-как добрался до березки, ухватился за тонкий дрожащий ствол и поднялся-таки на ноги. Увидел темную воду небольшого прудика, дальний лес за пустырем, и тут будто по голове чем тяжелым ударили. Скрутил спазм, да такой, что перед глазами потемнело, Андрей грохнулся на колени, его стошнило, и потом выворачивало еще долго, зато после этого стало легче. Он почти пришел в себя, когда сообразил, что кто-то теребит его за куртку.

— Вы целы? Вам плохо?

Все понять не мог, откуда этот голос, будто со всех сторон сразу. Сел на песок, и первое, что увидел, это пару кроссовок в свежей грязи и две стройные щиколотки. Поднял взгляд выше и глазам не поверил — это оказалась Романова. Она присела перед ним на корточки и чуть не плакала, трясла Андрея за плечи:

— Вы целы?

— Жив пока, — пробормотал он, — раньше выстрела не падаем.

Дернулся встать, снова закружилась голова, Андрей закрыл глаза. И услышал громкий шепот:

— Надо уезжать, они могут вернуться. Я говорила, что эти люди на все способны. Быстрее, быстрее…

Романова тянула Андрея за рукав, пришлось вставать. Березка еще разок послужила костылем, но так трещала и дрожала, что надежды на эту опору было мало. Как и на Романову, она сама еле держалась на ногах, кроссовки вязли в мокрой земле.

Андрей отпустил дерево и застыл на месте. Голова болела, но вполне терпимо, муть перед глазами почти рассеялась, мир приобрел свои обычные краски. Романова то оглядывалась на машину, то хватала Андрея за руку, а тот пока не решался сделать ни шагу. Постоял еще, приходя в себя, прислушался к ощущениям: похоже на сотрясение, все симптомы налицо, а это значит, что на пару дней он выпадает из жизни. Надо как-то добраться до отеля, отлежаться, позвонить Глухову, и матери тоже позвонить…

— Да пойдемте же! — Романова схватила Андрея под руку. — Вы хотите, чтобы они вернулись? Тогда нам обоим конец…

Андрей сделал-таки шаг, другой, запахнул куртку, и тут пальцы коснулись холодной мокрой стали. «Макаров». — Андрей остановился, Романова запнулась за кочку и еле удержалась на ногах.

— Что?..

— Мне нехорошо. — Андрей побрел обратно к прудику. — Я сейчас.

— Вам помочь? — заволновалась та и снова оглянулась на дорогу.

Андрей отмахнулся, вернулся к березке, наклонился над водой. Голова немедленно закружилась, к горлу подкатила тошнота. Вблизи это оказался не пруд, а мелкая темная лужа, со дна торчали голые мокрые коряги, виднелась бурая от грязи покрышка. Андрей присел на корточки и сунул пистолет под корни березки, основательно подмытые водой, засунул, как мог глубоко, закидал песком и тиной со дна, в надежде, что никому не придет в голову искать ствол в этом болотце. Оглянулся — Романова стояла неподалеку и, похоже, ничего толком не разглядела. Андрей побрел к ней, взобрался с ее помощью на насыпь и увидел синий «Ситроен».

— Я за вами ехала. — Романова открыла машину. — Так и думала, что это добром не кончится. Предупредите Глухова, что этих людей ничего не остановит.

«Обязательно», — Андрей плюхнулся на переднее сиденье и прикрыл глаза. Понимал, что поступает глупо и неправильно, что Романовой ничего не стоит сдать его бандитам, хотя кому сдавать? У одного рука сломана, это без сомнений, второй в нос так получил, что не скоро очухается, а третий… Об этом лучше вообще пока не думать. Кто же знал, что он предохранитель в боевое переведет.

Мысли путались, голова аж горела от боли, свет мутного дня казался слишком ярким. Андрей прикрыл глаза рукой и отключился, пришел в себя, когда «Ситроен» остановился у блочной оранжевой с белым пятиэтажки, напротив крайнего подъезда с огромной лужей через всю дорогу. Рядом росли старые березы, роняли в воду и в высокую траву перед окнами желтые листья, на ветках прыгали и орали вороны. Андрей сам добрался до подъезда, поднялся следом за Романовой на третий этаж и скоро оказался на полутемной площадке с тремя дверями.

— Я тут живу. — Рита пропала в полумраке. — Мы с Митькой, в смысле. Он у родителей сейчас, я его увезла, пока все не закончится. Заходите, вот сюда.