Федор Бутырский - Прокурор для Лютого

— Идите в жопу… — послышалось из-за дерматиновой двери недовольное бурчание, и удаляющиеся шаги дали понять, что беседа на этом завершена.

— Гражданка Садовская, вы не платите за электроэнергию восемь месяцев, и мы имеем полное право отключить электричество, — в голосе гостя зазвучал металл. — Если будете упорствовать, я вызову участкового.

Видимо, последнее обещание оказалось настолько серьезным, что хозяйка все-таки открыла дверь, пропуская представителя энергонадзора в квартиру.

Типичная хавера: висящие лоскутами обои, колченогие табуретки, протертая клеенка и заржавленная мойка на кухне. В полутемной прихожей почему-то стояло огромное гипсовое распятие, судя по стилю исполнения — католическое, явно украденное с кладбища: культовая принадлежность использовалась вместо вешалки — на вершине креста висел засаленный меховой треух.

Подстать квартире была и сама хозяйка: грязные волосы жидкими сосульками свисали на несвежую ночную рубашку, в которой она не постеснялась выйти к незнакомому человеку; рваные шлепанцы на ногах с мерзким звуком хлюпали по неподметенному полу; руки, покрытые специфическими татуировками с женской зоны, напоминали садовые грабли, а зловоние, распространявшееся при каждом выдохе, невольно порождало желание прыснуть в ее рот туалетным освежителем воздуха.

Было странно, что Чирик, человек, безусловно, небедный, имел в качестве стационарной сожительницы такое жуткое существо — классическую, рафинированную блатнючку, знатока пересылок и лагерей. Баба-Яга — и та в сравнении с хозяйкой наверняка выглядела бы мисс Вселенной.

Неожиданно под ноги вошедшему бросилось что-то мягкое — это был грязный, тощий, помойный кот — своим видом он чем-то походил на хозяйку.

— Пойдем, кыся, — ощерилась Баба-Яга и, взяв помойного котика на руки, неприязненно покосилась на незваного гостя. — Чо тебе надо?

— Покажите книжку расчетов за коммунальные услуги, — официально попросил тот, помахав перед глазами хозяйки удостоверением энергонадзора.

— А то я знаю, где ее искать, эту книжку… — та, нервно отбросив со лба прядь волос, неожиданно швырнула кысю под распятие и, не оборачиваясь, крикнула: — Чирик, а Чирик, где расчетная книга?

Скрипнула дверь — в полутемную прихожую из комнаты буквально вывалился невысокий вертлявый мужчина, с выщербленными, коричневыми от чифиря и скверного табака зубами и густыми фиолетовыми татуировками на разболтанных руках.

— Чо это за фраер с самого утра пожаловал? — изучающе глядя на мужчину в тужурке, спросил он. Взял из рук вошедшего удостоверение, взглянул на фотографию, затем — на ее обладателя, повертел, понюхал в руках корочку, точно крыса нюхает падаль…

— Да из домоуправления, говорит, что свет у нас отключит, — прокомментировала «жучка», куда более доверчивая, — Обещал на нас мусоров натравить…

— Да я те щас натравлю, — похмельно-тяжело произнес Чирик, нехорошо сверкая глазами.

— Слышь, мужик, я ведь сам человек подневольный, — миролюбиво вздохнул гость, поглубже засовывая руки в карман куртки. — Мне сказали — я сделал. Сказали, если дверь не откроют — кличь участкового. Ты мне эту книгу покажи, может быть, я чего решу, чтобы не отключали. Или к кнопке дверного звонка провод проведу — там все равно ток бесплатный. Пузырь водяры поставишь — и всех делов.

— Чирик, поищи ему эту книгу, а то он с нас не слезет, — выдохнула «жучка» более примирительно. — И дай там пару тыщ на бухло — без света ж совсем хреново, чо делать будем?!

— Делать мне больше нечего… Заводной вчера вечером звонил, работа сегодня какая-то, и на Киевском его с Хвостом встретить надобно, — зло пробурчал татуированный, но все-таки ушел в комнату искать злополучную книгу.

Блатнючка осталась одна, вошедший сделал по направлению к ней решительный шаг…

Татуированная шалава так ничего и не поняла — сперва инспектор энергонадзора сбил ее с ног, после чего, быстро достав из кармана флакон с пульверизатором, прыснул в лицо чем-то сладким и маслянистым и тут же подставил руки, чтобы в комнате не было слышно звука падающего тела. Спустя несколько секунд гражданка Садовская лежала на грязном полу, рядом с распятием.

Глаза гостя хищно сверкнули — теперь он меньше всего походил на того, за кого себя выдавал. Он на всякий случай заглянул на кухню и в совмещенный санузел, после чего прошел в комнату.

Чирик, склонившись над выдвинутым ящиком комода, бормотал себе под нос какие-то ругательства. Услышав шаги, он поднял голову.