Александр Тамоников: Яд власти

— Значит, не хотел шум поднять?

— Так точно!

— А вот Буленко поднял. Да такой, что мало тебе, Рома, не покажется.

— Вы это о чем, Владимир Алексеевич?

— Объясняю. Дождавшись, когда твоя группа вылетела в Сирию, а до этого сняв побои, которыми ты наградил его, генерал-майор Буленко написал рапорт о том, что это ты, пьяный, хотел изнасиловать его помощницу, прапорщика Титову, а когда он попытался остановить тебя, был избит. В общем, майор Уланов в нетрезвом виде пытался изнасиловать Титову, Буленко встал на защиту, и майор избил генерала. С этим рапортом начальник тыла пошел к генерал-лейтенанту Габранову. Было назначено служебное расследование, комиссия подтвердила истинность содеянного.

От изумления Уланов открыл рот:

— Но… Владимир Алексеевич, как так может быть? Титова могла подтвердить мою правоту.

— Могла, но не захотела. Ты же знаешь, она одна, на теплом месте, терять которое глупо. А тут и Буленко надавил. Так что Титова дала показания против тебя.

— Я же защитил ее.

Полковник развел руки:

— Я-то верю тебе, но результаты проверки комиссии утверждены Габрановым.

— Но он же хорошо знает меня.

— А что он мог сделать? Когда перед ним выложили кучу бумаг, подтверждающих твою виновность? Порвать и обрывки бросить в корзину, заявив, вранье это все, я хорошо знаю Уланова?

Роман покачал головой:

— Понимаю. И что теперь? Трибунал?

— Ну этого Габранов не допустил. Он принял решение уволить тебя, тем более что минимальная выслуга у тебя есть, пенсию получишь, с учетом прежних заслуг.

— Вот так, значит? Ты воюешь, жизнью рискуешь, под пули лезешь, не задумываясь, а какая-то тыловая крыса одним рапортом вышвыривает тебя как изгаженный матрац на улицу?

— Что тебе ответить, Рома? Таковы жестокие реалии.

— Получается, мне надо было пройти мимо и дать Буленко надругаться над молодой женщиной?

Полковник повысил голос:

— Надо было сразу же доложить о произошедшем. И тогда Буленко ничего не смог бы сделать. Но твое благородие, видите ли, забыло о своих обязанностях. Причем в самый «подходящий» момент. Так что, Рома, в случившемся себя вини. Конечно, Буленко еще тот подонок, но первый ход сделал он. К тому же разница в званиях. Майору бить генерала — это все равно что сразу собираться в изолятор и дожидаться суда.

— Значит, я уволен?

— Да. Вернее, будешь уволен по возвращении. Тем же днем. У тебя в Москве квартира служебная?

— Личную я не заслужил. Три ордена мужества заслужил, а квартиру нет. В Переславе есть квартира, родителей.

Полковник спросил:

— К ним поедешь?

— Не к кому, отец три года назад умер, мама год. К себе поеду.

Смолинский задумался:

— Переслав, Переслав, нет, там сейчас у меня никого из хороших знакомых нет. Был, начальник Управления ФСБ по Переславской области, но пошел на повышение.

— Мне не нужен никто. Как-нибудь проживу.

— Ты вот что, Рома, ты не отчаивайся, я тоже, естественно, по возвращении поговорю и с начальником главка, и с Титовой, да и Буленко уже на пенсию пора. Сразу отыграть все назад не получится, а вот годика через два-три вполне.

Уланов невесело усмехнулся:

— И думаете, я вернусь?

— Это уже тебе решать. Думаю, вернешься. Ты человек войны, Рома, гражданская жизнь не для тебя. Ты будешь чувствовать себя чужим в гражданском обществе.

— Ничего, когда-то все одно пришлось бы увольняться, и еще неизвестно каким. Не исключено, что и в инвалидной коляске, а так приеду в родной город молодой относительно, здоровый. Работу подыщу. Да и одному мне много ли надо? Единственно о чем попрошу… хотя нет, сам разберусь.

— Ты это о чем?

— Так, о своем. Когда группа возвращается?

— «Шторм» пока остается здесь, поэтому передай командование капитану Чернову. В Россию полетишь один первым же рейсом.

— Ясно, разрешите идти?

— Обиделся?

— На обиженных кое-что кладут, обозлился. Буленко еще ответит за подлость.

— Ты дурью-то не занимайся?

— А вот распоряжаться, товарищ полковник, вы теперь другими будете.

Уланов встал и пошел к палатке. Там сбросил экипировку, сдал автомат, снял форму, помылся в душе, переоделся в спортивные брюки и легкую майку, в Сирии было жарко, зашел в свой отсек большой офицерской палатки. Сел на кровать.

Вот и все, — подумал, — дослужился. Служил верой и правдой, и что в итоге? Выгнали за инцидент по кляузе старого развратника. И что обидно, генерал-лейтенант Габранов не защитил. А ведь сколько лет вместе? Эх, Максим Ефимович, не ожидал я от тебя такого. Но, видно, власть слишком заманчивая штука, чтобы разменивать ее на какого-то майора. У Управления пять боевых групп и резерв с роту. Как говорится, незаменимых людей нет. Но и черт с ними, хотя обидно…