Николай Прокудин - Панджшерский узник

«Я уже не могу, нет сил, — сам себе сказал Саид. И сам же себе возразил: — Только ты и сможешь. Больше некому им помочь!»

Он повернулся и пошел вверх по склону.

«Можно взять гранаты убитых, можно взять еще патроны, снайперскую винтовку. Я смогу, я всех убью и пойду дальше. Я должен идти! Похоже, я нарвался на засаду, меня все-таки выследили…»

За своими лихорадочными мыслями Саид не понял, что вышел немного в стороне от того места, где лежали убитые им душманы. Он закрутил головой и только теперь увидел слева в долине военный городок. Увидел сверху несколько БТР, БМП. Даже разглядел флаг, и ему показалось, что это выцветший красный флаг… Рядом флажок голубой. Пехота? Десантники? И как будто что-то добавило сил. Саид заметался по гребню. Он не знал, что ищет, еще не понял, что хочет сделать. Но когда увидел склон с осыпью мелкого щебня из разрушенного и выветренного скального материала, решился. Или так — или больше никак.

Саид бросился вниз, прыгнул ногами вперед. Упав на спину, стукнулся копчиком, но это была боль, не сравнимая с той, что отдалась в его воспаленной руке. Скрежеща зубами, вскрикивая от дикой боли, он быстро съезжал по осыпи вниз. Первая часть склона, довольно пологая, была метров в пятьдесят, потом надо было пройти еще сколько-то пешком вниз и еще один такой же участок до самого низа, до зеленой травы и дороги.

Удивительно, но автомат Саид не выпустил, хотя катился и через голову, и с боку на бок, почти теряя сознание от боли и пыли, забивавшей ему горло.

Пришел в себя он оттого, что движение вниз закончилось. Кое-как удалось встать на ноги. Спотыкаясь и падая, Саид поспешил вниз. Под ногами уже попадалась трава, а не только камни. Упал, поднялся, проехал на боку несколько метров и снова встал. Страшно было прыгать на следующую осыпь, но в голове билась и трепетала картинка: душманы сверху смотрят на него, потом они поднимают автоматы и открывают огонь. И он как на ладони.

Саид не мог знать, что моджахеды, спешившие снизу по другому склону, потеряли его из виду. Поднявшись на гребень, «духи» первым делом увидели тела товарищей и большую груду камней. Они решили, что беглец укрылся там, и поспешили обследовать это место, потеряв при этом так много времени, что Саид успел по осыпям добраться до самого низа склона.

Лицо у него было в крови из-за разбитой брови, пальцы в ссадинах, рваная одежда висела грязными лохмотьями. Он сжал автомат, поднялся, опираясь на него, и пошел туда, где виднелись домики, где стояла БТРы.

«Там или мне помогут, или я выдерну чеку из гранаты в нагрудном кармашке, — решил Саид. Больше он думать не мог. Все силы уходили на то, чтобы как-то передвигаться, шагать к своим. — Там свои, там наш флаг. Я дошел, парни, я свой…»

Он хрипел, пытаясь выговорить эти слова, хотя их никто бы не услышал. Саид уже видел зеленый борт машины, видел номер, выведенный белой краской, видел солдата с автоматом в советской форме, даже видел полосатую тельняшку в расстегнутом вороте вылинявшей «хэбэшки».

— Эй! — поднял он руку. — Эй…

Часовой что-то кричал, но Саид не мог слышать, не мог понимать и думать, делая последние шаги. Он упал, когда часовой выстрелил в него короткой очередью. Одна пуля обожгла плечо, вторая рванула бок пониже жилета с запасными магазинами.

— Ты что? Друг…

Все поплыло у него перед глазами, съехало куда-то в сторону. Он даже не почувствовал удара о землю во время падения, потеряв сознание раньше…

Мать встрепенулась среди ночи и села на постели, уставившись невидящими глазами в темноту:

— Саид! Сыночек!

Старый Асатулло повернулся на подушке и посмотрел на жену. Положил руку ей на плечо, потом сел рядом.

— Что ты, Гюльзар? Приснилось нехорошее?

Женщина повернула лицо к мужу, прижав одеяло к подбородку, испуганно смотрела ему в глаза. Говорить или не говорить? Страшно-то как! Нет, не рассердится. Он же поймет, он же любит нашего сына не меньше, чем она.

— Приснилось… Приснилось, что беда с нашим сыночком там случилась, что на войне он и в него стреляют. Как же страшно!

— Что ты, что ты, глупая женщина, — с улыбкой произнес Асатулло. — Сны — это туман. Утро придет, и рассеются все твои страхи. Просто ты беспокоишься о нем, вот и все. У нас сильный и храбрый сын. Мы вырастили из него мужчину. Ничего с ним не случится.

— Ты правда так думаешь или успокаиваешь меня?

— Правда, — ответил муж, сам поверив в то, что говорит.

Он потянул женщину на подушку, просунул руку под ее шею, чтобы она легла головой на его плечо. Провел пальцами по щеке и нежно прошептал: