Александр Тамоников - Убитые голоса

— Не похож?

— Да не особо.

— Это потому, что в штатском.

— А-а…

Гарин обратился к собравшемуся народу:

— Граждане, нам надо осмотреть территорию от деревни до реки. Просьба не мешать. Если кто-то что-то видел на этой территории в последнее время, просьба рассказать. Нет таковых? Тогда не мешайте.

Полковник подозвал Овсянкина:

— Миш, смотри тут, чтобы за нами не пошли.

— А пойдут, как остановить?

— Объяснись. Не поймут, пальни вверх. Это отбивает охоту.

— А не круто для деревни? Напугаем.

— Круто и нежелательно, поэтому сам найди способ остановить любопытных. А лучше поговори с ними о житье-бытье, собери жалобы, какие майор Уланов от широты души и не обремененный властью посоветовал написать местным жителям.

— Понял, Борис Борисович.

Сержант вступил в разговор с местными.

Гарин и Уланов пошли к реке.

— Смотри, Рома, роща.

— Вижу. Посмотрим поначалу берег.

Берег как берег, по реке заметно, что здесь глубина — несколько метров. Уланов прикурил сигарету.

— Хорошее место, устроить себе временный лагерь.

— Да.

В кустах послышался шорох.

Гарин машинально выхватил пистолет:

— Кто здесь?

— Эй, начальник, не стреляй, местный я. Иван Скрябин.

— Выходи.

Старик вышел.

— Ты чего тут делаешь? — спросил полковник.

— За вами шел.

— А что было сказано?

— Так разговор у меня к вам. Вы же ищете, кто на моторной лодке плавал по реке?

Офицеры переглянулись.

— Да, а ты что-то знаешь?

— Иначе не пошел бы следом.

— А чего тайком-то?

— А чтобы сельчане не заметили, потом вопросами достанут.

Гарин кивнул:

— Ну, рассказывай, что видел, что слышал.

— В общем, я рыбак, у меня сети тут недалеко стоят.

Уланов поправил:

— Не рыбак, а браконьер.

— Э-э, начальник, какой браконьер! Браконьеры раньше были. А сейчас ловлю, чтобы людям поесть что было. Бедствуют старики.

— Ладно, давай к делу.

Скрябин рассказал, как первый раз увидел неизвестных, показал место, где они ставили «УАЗ», где прятали лодку, где ночевали.

— О чем говорили?

— Поначалу выбирали место для машины, все сомневались, а не увидит ли кто из местных. Место Степан, так звали одного, предложил, а Василь, это другой, сомневался. Договорились, разгрузили мешки, рюкзаки. Василь еще сказал: «Мешок с «зажигалками» сразу возьмем или потом, как переславские определятся?»

Уланов переспросил:

— Василь точно сказал: «пока переславские определятся»?

— Точно.

— Дальше?

— А Степан ему: «Переславцы только для разведки, основную работу делать нам». И они, переславские, значит, не определят, где закладывать «зажигалки». В общем, разгрузились. У них была резиновая лодка с мотором, но слабеньким, спальные мешки, мешки с этими «зажигалками», рюкзаки. Я еще подумал: на хрена им столько «зажигалок» и чего их закладывать куда-то? Еще один спросил другого: «Докладывать шефу собираешься?» Тот ответил: «Перед отплытием». Потом они замаскировали лодку, отогнали машину в балку, ну я и ушел. Все ломал голову, что за Степан с Василием? Не рыбачить они приехали. Рыбаков я за версту чую. Зачем столько зажигалок, может, фейерверк задумали в «Заре» устроить, но тогда сразу и поехали бы туда. Короче, ни до чего не додумался. После, видать вечером, уплыли. А вот вчерась, когда пожар случился, они подъехали, когда тока сполохи появились. Спустили воздух с лодки, сняли мотор, скамейки, притащили сюда.

Офицеры находились на месте, где отчетливо были видны следы пребывания двух человек.

Скрябин продолжил:

— Ну вот, один другому и говорит, ну что, мол, Степа, дело сделано? Второй говорит что-то вроде, хорошо, что по плану. Интересно, как там, в Доме отдыха, отработает какой-то то ли Дабриев, то ли Дубаев, фамилия нерусская, я не запомнил, и его люди. Первый сказал: «А мне неинтересно. Хоть и повяжут там всех, свою долю мы получим».

Гарин спросил:

— Так и сказал, что если и повяжут всех, свою долю они получат?

— Да, слово в слово. Я гляжу, а сполохи все ярче, небо на западе просветлело. Первый, видать старший, говорит: «Разгорается клуб. Значит, Чары сделал дело». Или что-то в этом роде.

— Чары?

— Да, имя это запомнил. Туркменское имя. Я в Туркмении служил, за вином к трактирщику Чары бегали. Хорошее вино, свое. А фамилия его, они называли, то ли Дубаев, то ли Дабриев, не запомнил.

— Погоди, — прервал старика Уланов, — значит, этого Дубаева-Дубриева, или как-то так, звали Чары?

— Выходит, так.