Александр Тамоников - Убитые голоса

— Не проблема, говоришь? — усмехнулся Кубарин. — Отчего же тогда не рожаешь? Мы же не предохраняемся.

— Это ты, Веня, не предохраняешься, а мне без этого нельзя. Потому что рано рожать. Я хочу, чтобы на свет появился ребенок, рожденный в законном браке, а не байстрюк бесправный.

— Ты все продумала?

— Конечно.

Кубарин сильнее стиснул Котенко:

— А если я раздумаю разводиться и не женюсь на тебе?

Валентина выдохнула:

— Что ж, тогда мы расстанемся. И каждый будет жить своей жизнью.

Он отпустил любовницу:

— Ладно, я пошутил. У меня было много женщин, но такой, как ты, — никогда. Ты получишь то, что хочешь. Подожди.

— Я подожду, Веня, первый год, что ли?

— И не надо сарказма. Говоришь, Тополев обещал в три подъехать?

— Да.

Кубарин посмотрел на часы:

— 14.10. А где Дуганский?

— Наверное, в областной думе. Но я звонила ему, предупредила о приезде Тополева.

— Позвони еще. И сделай чашку кофе, крепкого, без сливок и сахара.

— Я прекрасно знаю, какой кофе ты предпочитаешь.

— Молодец. Давай.

Он отпустил ее, хлопнув по аппетитному, выпуклому заду.

Валентина поправила юбочку. Она уже привыкла к подобным шлепкам. И не только от Кубарина.

Пока Котенко заправляла кофемашину, сотовый телефон Кубарина издал сигнал вызова. Он достал его из кармана пиджака, взглянул на экран и чертыхнулся:

— Черт бы тебя побрал, нашел время звонить.

Недалеко стояла Котенко, не оборачиваясь, спросила:

— Любимая супруга беспокоит?

Но Кубарин уже включился:

— Да, Галя.

— Ты сейчас где?

— Где я могу быть? На работе, естественно.

— Приехать можешь?

Кубарин удивился:

— Зачем? Что-то случилось?

— У меня сильная боль в паху, встать не могу.

— С чего вдруг, утром ты была в порядке.

— А потом почувствовала боль, сначала слабую, тянущую, потом сильную. Прилегла на кровать, а встать не могу.

— Вызови «Скорую».

— А ты не можешь подъехать?

— Галя, у меня совещание. Я не могу его отменить.

— Даже ради меня?

— Даже ради тебя. Вызывай «Скорую», потом сообщишь, что там у тебя.

— Но, Веня,…

— Всё, Галя, дела.

Кубарин отключил телефон.

Так как громкость была выставлена на максимум, Котенко все слышала.

— А если у твоей жены острый приступ аппендицита?

— Это мелочь.

— Не скажи, иногда это вызывает воспаление, от которого люди умирают через два-три дня.

— Тебе откуда это знать?

— Я, по-твоему, совсем дура?

Кубарин усмехнулся:

— Не совсем. Но даже если и воспаление, ты-то чего суетишься. Для тебя смерть моей жены — самый лучший вариант.

— Я не хочу такой ценой…

— Ой, Валя, прекрати!

На самом деле Котенко была бы совсем не против, чтобы несчастная женщина, по сути брошенная мужем, загнулась от перитонита. Но показывать этого нельзя.

А Кубарин тут же забыл о звонке, так как явился депутат областной думы Дуганский. Он открыл дверь своим ключом. У всех, кто имел отношение к этой квартире, были ключи.

Вошел, ослабил галстук:

— Приветствую, Вениамин, привет, Валя.

— Здравствуй, Виктор, — поприветствовал товарища Кубарин, — вот не думал, что в Думе так устают. Вы там что, ремонт сами делаете?

— По-твоему, штаны протираем?

— По-моему, именно так.

— Ошибаешься. Ты не созванивался с Тополевым?

— Сам звонил, сказал, в 15.00 подъедет.

— Тогда пора выходить, встречать.

— Ты с Валей тут посиди, я с Антоном встречу. Кофе попьешь, отдохнешь, а то выглядишь так, будто в самом деле на тебе пахали.

— Возраст, Вениамин.

— Чего? Кто это о возрасте говорит? Тот, кто месяц назад взял в жены женщину на тридцать лет моложе? Слушай, Вить, а серьезно, у тебя что, к Вале любовь разыгралась?

— Да какая тебе разница? Сам ведь Валюшу топчешь, поди?

— Но я и на здоровье не жалуюсь. А если у тебя проблемы, то зачем женился? Ведь женщина без секса не сможет, гулять начнет.

— Ты за меня не волнуйся.

— Я не волнуюсь, дело твое. Валентина! — позвал Кубарин Котенко.

— Я здесь, и шуметь не надо.

— Давай Антона ко мне. Депутату кофе, а мы на встречу Тополева.

— Поняла.

Она вызвала из кабинета Конова, предложила Дуганскому присесть на диван гостиной, направилась на кухню.

Кубарин и Конов, выйдя из дома, направились к стоянке у бывшего военкомата.

Черный «Рендж Ровер» подъехал к стоянке в 14.48.

Кубарин прикурил сигарету, взглянул на Конова:

— А Валерий Александровича, как всегда, пунктуален.

— Да, — проговорил помощник, — знаете, Вениамин Аркадьевич, когда я нахожусь рядом с ним, то испытываю постоянную робость. Хотя человеком робким меня назвать нельзя.