Валерий Примост - Приднестровский беспредел

— Честное слово, товарищ старший лейтенант, я не за тем сюда приехал, — как можно более честным голосом сказал Миха. — А насчет документов…

— О, давай-давай, — кивнул старлей, поудобнее устраиваясь в кресле. — Больше всего в жизни люблю, когда мне шиздят. Интересно — страх!

— Да нет, я честно, — возразил Мйха. — Дело в том, что я ехал сюда поездом, в ночь…

— Ага, и когда ты мирно спал, предварительно приняв пару стакашек белой, — перебил его старлей, — неизвестные злоумышленники украли твои документы, деньги, вещи, и что там еще у тебя было?..

— Откуда вы знаете? — изобразив на лице глупое удивление, спросил Миха.

— Просто все это я уже слышал, — как-то сникнув, пробормотал старлей. — Блин, если бы нам хватало людей…

— Да все будет нормально, товарищ старший лейтенант… Я действительно добровольцем приехал, честно. — Миха сделал паузу и вкрадчиво добавил. — Да вот и ополченцы, с которыми я сюда пришел, за меня поручиться могут…

— За-е-бал, — раздельно, с выражением произнес старлей, потом, подумав, сдался. — Ладно, хер с тобой. Фамилия?

— Остен-Бакен, — недрогнувшим голосом произнес Миха.

— Что-о?! Кличка, что ли?

— Фамилия-фамилия, — убежденно закивал Миха. — Точно фамилия.

— Чего попроще придумать не мог? — недовольно спросил старлей.

— Блин, ну что же делать, если это моя фамилия? — пожал плечами Миха. — Из песни слов не выбросишь…

— Да?.. Ладно, повтори, как там… Бакен?..

— Остен-Бакен.

— Ни хера не понял. Еврей, что ли?

«Лихо он меня спалил,» — улыбнулся в глубине души Миха.

— Остзейский немец.

— Тем более ни хера не понял…

Старлей сломался. Он тяжело вздохнул, почесал в затылке и коряво вывел: «Собакин».

— Зовут как?

— Коля.

— Николай, значит, — в качестве пояснения пробормотал себе под нос старлей, рисуя перед фамилией большую букву «Н» с точкой.

Миха благоразумно промолчал.

— Распишись.

Миха черканул над уставленным в страницу пальцем старлея непонятную загогулину и отдал ручку.

— Значит так, поедешь под Кочиеры, на «Эдельвейс», в команде Савицкого, Лексан Васильча. Со своими то-есть. Доволен? Служба вахтовым методом — неделя в окопах, неделя отдыха. Понял?

— Понял.

— Поскольку ты приезжий, получку тебе платить будет исполком. Средняя зарплата плюс окопные — 75 рублей в сутки. Понял?

— Понял.

Старлей кивнул и поднялся.

— И еще. Ты — доброволец. То есть, в любой момент можешь сдать автомат и мотать на все четыре стороны… Но если попробуешь удрать со стволом…

— Понял, — перебил его Миха. — Все понял.

— Ну и ладно… Все, свободен.

«Первое на моей памяти избавленное от бюрократизма военное учреждение, — с усмешкой думал Миха, выходя в коридор. — И это хорошо. Вот где бы еще пожрать?..»

Потом их, группу новобранцев, погрузили в бортовой «ЗИЛ» и повезли в горисполком. Выдавать оружие.

— Приднестровье — это узенькая полоска на левом берегу Днестра, — рассказывал щуплый парнишка, покачиваясь в унисон с движениями кузова. — Километров пятнадцать-двадцать в ширину. До сорокового года мы были в составе Украины, а потом этот берег присоединили к Молдавии…

— И на хера, спрашивается? — пододвинулся бли жееще один ополченец. — Здесь большинство — славяне. Да мы бы и не рыпались, честно говоря. Кому воевать охота? Были бы в составе Молдовы…

— Да не были бы, Серега, не были! — перебил его парнишка. — Разве с этими придурками нормально жить можно?

— А чего? Сделали бы федерацию… Вон и Смирнов об этом говорил, президент наш.

— Да, нах, не шизди только… — отмахнулся парнишка и снова обратился к Михе: — Эти пряники нормального разговора ни хера не понимают. У них только «Великая Румыния» в голове. А где она там великая? За всю историю ни одной войны не выиграла… Они хотели здесь сделать, чтобы был только молдавский язык и латиница, а русские, значит, как второй сорт. Кричали, нам: «Чемедан, вокзал, Россия!» А мы, понимаешь, не хотим быть вторым сортом. И румынами делаться не хотим. Мы — русские и мы — у себя дома…

— Ага, — снова вмешался второй ополченец, — а румыны нам — «Русских за Днестр, евреев в Днестр!» Сколько жидов оттуда слиняло — мраки!..

«Традиционная тема, — автоматически подумал Миха. — И здесь евреи в чем-то виноваты…»

— Знаешь, как эти пряники Приднестровье называют? — обернулся парнишка к Михе, — «Транснистрия». Нормальная байда? Хер выговоришь…

«Транснистрия. Прямо Трансвааль какой-то!» — подумал Миха.