Евгений Сухов - Чужой своим не станет

До передовых позиций русских было метров сто пятьдесят. По прямой это расстояние не одолеть: прямо перед ним – заминированный участок поля, а потому следовало отползти немного в низинку с рассеченным от разорвавшихся снарядов рельефом, спрыгнуть в глубокую воронку и далее двигаться к самоходке со свернутой набекрень башней – прекрасная защита от выстрелов и осколков снарядов.

Соловей, вдохновленный тишиной и благодарной аудиторией, будоражил душу на высоких разудалых нотах. Сейчас русским наблюдателям было не до майора: завороженные неожиданным концертом, они на какое-то время позабыли о войне.

Воспользовавшись затишьем, Шрадер выполз из окопчика и, вжавшись в землю, пополз в сторону воронки. До нее оставалось метров десять, как вдруг соловей неожиданно умолк. Война тотчас возобновилась – у самой головы майора взметнулся земляной фонтанчик. Грохнули вдали разрывы снарядов, ударная волна докатилась до майора, слегка тряхнув под ним землю.

Некоторое время Шрадер лежал неподвижно, буквально врастая в землю, образуя с ней единое целое. Его будто не было, он как бы перестал существовать, присутствовала только его оболочка, облаченная в мундир пехотного офицера. Прижавшись ухом к земле, майор вслушивался в шорохи, в неровное и глубокое дыхание почвы, определял наиболее подходящее мгновение для броска.

Эхом прокатился по земле разрыв, за ним еще один, такой же мощный, а далее – россыпь осколков по бронированному металлу – это заработал миномет, взрывная волна заставила земную твердь зайтись в рваной дрожи.

Еще несколько минут майор Шрадер прислушивался к звукам. Тишина стояла полнейшая, предоставляя время для обдумывания, потом тело сжалось в пружину, и его словно выбросило из воронки.

Шрадер бежал к покореженной самоходной артиллерийской установке и ощущал каждый свой мускул, каждый напряженный нерв; потом споткнулся о рваную гусеницу и кубарем полетел под груды железа, скрываясь за бронированной башней. По покореженному осколками металлу запоздало заработал тяжелый пулемет, заставив подбитую самоходку вновь переживать трагические минуты.

По Шрадеру стреляли с немецкой стороны, удивленные его перебежками. Приказ открыть огонь на поражение был отдан, когда он пересек нейтральную зону. Не окажись на его пути разорваной гусеничной ленты, он был бы убит первой же пулей.

В ответ с русской стороны басовито и громко застучал станковый пулемет, легко раздирая своими пулями в колючие щепки присыпанные землей брустверы. Спрятавшись за броню, майор прекрасно был виден с русской стороны. Автоматчики могли уничтожить его одним прицельным выстрелом. Но в его сторону не стреляли. Очевидно, его приняли за своего разведчика, возвращавшегося после выполнения задания.

Стрельба все более усиливалась, принимая яростный характер. Пулеметы с немецких позиций лупили по самоходке длинными очередями – царапали шасси, заставляли вибрировать покореженное железо. Работали на испуг, ожидая, что у спрятавшегося майора не выдержат нервы. Но Шрадер, вжавшись в бронированное железо, буквально породнился с ним, став на какое-то время его частью.

Будет хуже, если лупанут по нему снарядом. Вот тогда израненная в боях броня может не выдержать. А если ему удастся после такого удара уцелеть, то он получит такую серьезную контузию, что оставшаяся жизнь покажется ему тяжким бременем.

На какую-то минуту очереди смолкли. Оглянувшись, Шрадер увидел, как в его сторону от немецких позиций, умело используя неровности и рытвины, ползут трое пехотинцев. Как только они обойдут его со стороны, тотчас уничтожат. Просто так он им не дастся. Дальше ему тоже не пройти: едва он выйдет из-за бронированного укрытия, как попадет под пули флангового пулемета, работающего справа. Шрадер прицелился в приближающегося солдата.

И тут майор увидел, как со стороны переднего края русских, одетые в маскхалаты, к нему торопятся четверо бойцов. Ползли они грамотно, не поднимая голов. Между очередями успевали совершать короткие стремительные перебежки, падали и вновь ползли дальше.

С русской стороны, прикрывая солдат, остервенело и часто заработали автоматы. Их поддержал тяжелый пулемет, работавший по центру. Ему в помощь подключился фланговый, не давая немцам подняться.

Один из русских подскочил к нему и, вцепившись в ворот, что-то громко прокричал.

– Ich verstehe Sie nicht [16] Я не понимаю вас (нем.) . , – ответил испуганный майор.