Максим Гарин - Викинг

В тот же день Глеб занимался в лесу. Не глядя, он ступил правой ногой в прошлогоднюю листву и только краем глаза успел заметить, как оттуда метнулась серая гадина с плоской треугольной головой. Годы занятий не пропали даром. Викинг молниеносно ударил. Если бы его спросили, почему он поступил именно так, Глеб ответил бы, что в тот момент он опирался на правую ногу и пока бы перемещал центр тяжести на левую да отпрыгивал, змея успела бы укусить. Но если бы его спросили, как же он успел все это обдумать за доли секунды, Глеб бы ответил словами деда:

— А я и не думал. Занятия на то и направлены, чтобы автоматически выполнять то действие, которое наиболее целесообразно в данной ситуации. И как можно быстрее.

Молниеносным ударом ребром ладони в основание головы змею отшвырнуло далеко в сторону, но она все же смогла поразить ногу викинга. Правда, зубы ее вонзились неглубоко, а главное, гадюка успела впрыснуть в тело только часть обычной порции яда. Тем не менее, уже через минуту Глеб почувствовал сильную боль в укушенном месте, которое распухало буквально на глазах. Вскоре к боли в ноге прибавилось головокружение и тошнота. Как ни крепился Викинг, его все-таки вырвало. Боль усилилась, пока Глеб добирался до деда. Старик не стал паниковать, а уложил его в постель и стал интенсивно поить горячим чаем. Уже к утру Глебу стало легче, хотя нога болела целую неделю, а опухоль не спадала вдвое дольше.

Было ли это происшествие случайным? Глеб по-прежнему считал, что скорее да, чем нет. Но решить эту задачу раз и навсегда он не попробовал, хотя, казалось бы, чего проще? Врезал разок тому же Дергунову или кому-нибудь еще, кто первый под руку попадется, и жди — последует неминуемая расплата или нет. А вот ни разу даже мысли такой не возникало, словно и дальше судьба предначертала ему оставаться в неведении.

Окончив школу, Глеб поступил на биологический факультет педагогического института. Именно желание глубже разобраться в некоторых вопросах, которые постигались им во время тренировок чисто механически, предопределили такой выбор. Например, Глеб хотел понять механизм возникновения чувства опасности, вырабатываемый годами с помощью специальных упражнений. Это чувство позволяло берсерку избежать внезапного нападения. Глеб не только выяснил причину этого явления, но и мог теперь определить, откуда именно исходит угроза: справа, слева или сзади, чего не позволяли старые методы. Правда, мог только теоретически, поскольку на практике ему ни разу не грозила смертельная опасность. Он еще много чего собирался сделать в отделе физиологии и анатомии человека научно-исследовательского института, куда попал после ВУЗа.

Но тот развал, который царил в науке, в принципе не позволял вести какую бы то ни было работу. Годами не закупались реактивы, подопытные животные, оборудование. Заведующий отделом шел на все, чтобы сохранить научные кадры. Но бюджет постоянно урезали. Несмотря на все ухищрения, даже доктора наук получали меньше дворника средней паршивости. По примеру крупных научных центров лучшие сотрудники отдела слали пачки писем с просьбой о временной работе во все физиологические институты капиталистического мира. В письмах неизменно присутствовали красочное описание научных достижений кандидата и туманные намеки на скромность и неприхотливость в быту. Вскоре семеро счастливчиков, сопровождаемые завистливыми взглядами коллег, оформляли документы для выезда за границу. Большинство оставшихся тоже не захотели практически даром грызть гранит науки. Одни «челночили», другие промышляли торговлей на месте, третьи пристраивались в фирмы преуспевших родственников. Оставшиеся люди просто физически не могли выполнить запланированную отделом научную работу. Все время уходило на сочинение отчетов. Ведь всякий научный сотрудник приблизительно представляет, что должно получиться в результате того или иного опыта. Поэтому данные в отчетах брались не из экспериментов, а преимущественно с потолка. Либо высасывались из пальца.

Вот такой в прямом смысле этого слова научно-фантастической писаниной уже полгода занимался и Глеб. Не удивительно, что давалась она ему с трудом и мысли все время норовили переключиться с этой тягомотины на что-нибудь приятное. А что может быть приятнее для молодого человека, да к тому же весной, чем красивая женщина?

— Полесов, к телефону, — эти слова вернули Глеба к реальности.

— Ага, уже иду, — ответил он, с грохотом отодвигая стул и быстрым шагом направляясь в коридор, где стоял, телефон.