Максим Гарин - Викинг

— А вы что здесь делаете, мартышки узкоглазые?!

Вьетнамцы молчали, делая вид, что не понимают. Тогда мужчина демонстративно пнул один из баулов.

— Вася, не надо, — с заметным акцентом произнес стоявший ближе к нему вьетнамец.

— Ага, заговорила, макака-резус! — торжествующе проревел мужик и вдруг издевательски затянул:

— Сяо-ляо-вей мой, сяо-ляо-вей, гао-ляо-систый сяо-ляо-вей.

— Не надо, Вася, — снова попросил вьетнамец.

Тут мужик протянул руку и схватил вьетнамца за грудки.

— Я не Вася, понятно, животное? Я — Автандил! — с этими словами мужик замахнулся свободной правой рукой. От страха Глеб зажмурил глаза и поэтому не понял, почему вместо удара мужик вдруг отпустил вьетнамца. Но зато увидел, как тот подпрыгнул, словно кузнечик, в самой высшей точке своего полета выбросив вперед ногу. Через секунду громадная туша шмякнулась на асфальт. Моська наказала посмевшего облаять ее слона.

— Не надо, Вася, — снова повторил вьетнамец и застыл над своим баулом.

Именно после этого случая Глеб записался в секцию.

— Ты вот еще что учти, — продолжал поучать дед. — Каждая человеческая раса имеет свои особенности. Азиаты мельче европейцев, иногда намного мельче. Поэтому в единоборствах часто стараются учитывать силу соперника, нанося больше ударов ногами. Оно понятно — нога сильнее руки. Но всегда ли то, что идеально подходит небольшому азиату, так же хорошо и для мужика, весящего под центнер. Не стоит ли ему в большей степени рассчитывать на собственную мощь?

И тут Глебу показалось, что он понял, куда клонит дед.

— Ты имеешь в виду самбо? — разочарованно спросил он.

— Нет, я имею в виду боевое искусство викингов, — торжественно ответил дед. — Точнее, небольшой, очень небольшой части викингов, которые владели особым искусством ведения боя. К ним принадлежал и твой предок Олаф Болессон.

— Откуда ты знаешь?

— Погоди, дойдем и до этого… Вообще, Скандинавия — удивительный край. Задолго до викингов оттуда вышли племена готов, вандалов, свевов и другие народы, сокрушившие могучую и, казалось, вечную Римскую империю. А спустя три с небольшим века после падения Рима всю Европу потрясло внезапное появление викингов. Их было сравнительно немного, этих удивительных воинов. Никогда их число не превышало 70 тысяч — капля в море по сравнению с войсками Европы. И тем не менее викинги завоевали Англию, причем дважды завоевали. Сначала они сами захватили большую часть страны, а затем их прямые потомки из Нормандии навсегда установили в Англии свое господство. Франция, которую викинги прошли вдоль и поперек, несколько раз при этом осаждая Париж, уступила свои северные земли, которые после этого стали называться Нормандией, одному из вождей викингов с тем условием, чтобы он защищал всю страну от набегов прочих викингов. Викинги хозяйничали и в других европейских странах, чьи берега выходили к Северному и Балтийскому морям. Они неоднократно вторгались в Испанию, заплывали в Средиземное море, грабили побережье Италии и даже высаживались на африканский берег, где сражались с арабами. Потомки викингов не только завоевали Англию, но также захватили южную часть Италии и изгнали из Сицилии сильное арабское войско, после чего основали там свое государство.

Думаю, еще в пятом веке нашей эры самые прозорливые люди того времени рассуждали следующим образом. Вряд ли готы, вандалы и свевы покинули родные места по своей воле. Скорее всего, их изгнали оттуда те, кто был сильнее. Но если эти, слабейшие, сумели сокрушить самое могучее государство античности, то каковы должны быть сильнейшие? Викинги достойно ответили на этот вопрос.

Ученые довольно просто объясняют победы викингов: четкая военная организация, распыленность сил противника и тому подобные вещи. Все это так. Хотя тоже закрадывается сомнение. Организация организацией, но ведь с одной стороны — всего 70 тысяч бойцов, а с другой, если брать в целом — полумиллионное войско. Тут есть и другая закавыка, посерьезнее. Как объяснить, что в одном сражении три тысячи викингов наголову громят пятнадцатитысячное вражеское войско, а в другом десять тысяч викингов терпят поражение от десяти тысяч противников? Тут уж среди знатоков начинаются разброд и шатания. Одни говорят: — не судьба, значит. Другие ссылаются на излишнюю самоуверенность викингов. Третьи подозревают коварство противника. В общем, детский лепет. Хотя истинное объяснение кажется еще фантастичнее, чем неуклюжие догадки историков.