Михаил Нестеров - Убить в себе жалость

Решетчатая дверь словно была предназначена для того, чтобы изнутри повесить замок и закрыть его. Но всего на один оборот, чтобы не потерять драгоценное время. Впрочем, времени у убийц было достаточно. Главное — незаметно миновать первый этаж, а на втором, кроме квартиры судьи, жильцы отсутствовали: из 45-й и 46-й придут только часам к шести вечера, из 48-й пенсионерка с утра до вечера сидит возле магазина, приторговывая сигаретами, туалетной бумагой, рыбными консервами. Постоянно возле нее на корточках в тапочках на босу ногу сидит ее сын и ждет, когда мать наторгует на бутылку вина; выпьет ее за киоском и снова сядет рядом, открывая на обозрение татуированные руки. И сейчас он там. И мать, и сын домой пока не собираются.

Необычная операция, и подготовлена в короткие сроки. Всего за неделю люди Курлычкина узнали все, что было необходимо для ее выполнения. В основном это заслуга Мигунова, но главную работу выполнят люди, которых сам Курлычкин в глаза не видел. Со временем лидер «киевлян» перестал интересоваться, кто выполняет кровавую работу. Или делал вид, что не интересуется. Скорее всего пошло это от Мигунова, который вышел на группу людей, которые, по его словам, за деньги могли даже застрелиться. Собственно группа, по словам Мигунова, состояла из нескольких человек, заказными убийствами занимались двое, исполнителей Иван не видел ни разу, связь поддерживал только с начальником, в разговорах с шефом называл его юристом.

Такой расклад для восприятия Курлычкина был чуточку сложный, а с другой стороны — простоватый. Он поинтересовался у Мигунова, как он вышел на этих людей и не ждать ли теперь неприятностей. Иван ответил, рискованно намекнув на спокойный сон шефа, который может разладиться, если он, Мигунов, расскажет, что и как… Курлычкин с минуту выслушивал подчиненного, подумав, не зарылся ли Мигун…

Однако особо не переживал. Система Мигунова как две капли воды походила на отмывание грязных денег: цепь подставных фирм, и в самом конце — банк в оффшорной зоне. Так и здесь — на заказчика выйти очень сложно, почти невозможно. Косвенно интересовал только факт: где та оффшорная зона, где сидят наемники?.. Когда денежная операция успешно заканчивалась, липовые фирмы лопались, попросту говоря, их ликвидировали, и все шито-крыто. Так и в случае предприятия Мигунова, где не возникало никаких проблем, включая и вопросы с оружием.

Сейчас убийцы не имели при себе даже перочинных ножей, все, что нужно, находится на кухне — на столе или в шкафу, — поиски обычной терки для овощей много времени не займут.

На лавочке у подъезда сидели четыре женщины. Три направились к соседнему подъезду, четвертая, окликнув Илью, вошла в свой, даже не взглянув на решетчатую дверь слесарки. А если бы и бросила взгляд, увидела ее, закрытую на замок.

Щелкнул язычок первого замка… второго… пенсионерка вошла и закрыла за собой дверь. Послышались тяжелые шаги, снова скрипнули петли подъездной двери, грузная тень на секунду заслонила свет, падающий в каморку слесаря. Опережая «дауна», по лестнице взбежала девочка.

На вид старшему было тридцать пять — тридцать шесть, он открывал замок, когда сверху донесся нетерпеливый детский голос:

— Быстрее, Илья!.. Дай я сама открою.

Старший пропустил товарища вперед, а сам положил замок на стол слесаря и вышел следом.

Два резких щелчка сверху дали знать, что Илья открывает дверь своей квартиры.

Они успели вовремя, рассчитано все было точно: девочка уже была в квартире, а грузное тело Ильи находилось еще на пороге.

Валентина сломя голову бежала домой. Она задержалась у здания суда всего на несколько секунд, когда напрасно отыскивала глазами служебную машину и в отчаянии выкрикнула, зовя водителя:

— Сан Саныч!!

Она ничего не знала. Как столбняком ее сковали слова позвонившей соседки: «Валя, приезжай домой. С Ильей произошло несчастье».

Сейчас, пробежав одну остановку, она цеплялась именно за них: произошло несчастье. Несчастье — и только. Он жив, с ним произошло несчастье. Сердце бешено стучало в груди: какое? какое?..

Она никогда так быстро и долго не бегала. Последний раз, наверное, в восьмом классе на зачете по физкультуре. Валентина и в детстве была полной. На ней — полинявший спортивный костюм в обтяжку, который отчетливо вырисовывает не по годам большие груди, на ногах чешки, волосы заплетены в две косы. Ей все равно, что говорит учитель физкультуры об отсутствии техники и стиля, главное — добежать до финиша первой.