— Мотороллер.
— И что?..
Максим обидчиво пожал плечами и промолчал. Нет, не тот прием, на который он рассчитывал, ему оказали. Хотя начало было довольно теплым.
— Подай водку из холодильника, — потребовал отец, недовольный, что оборвались его размышления.
Конечно же, он думал о судье, не мог о ней не думать. И об исполнителях, чей срок службы, по-видимому, еще не вышел. Но и гарантии на таких дебилов также никто не выдал. Спросить бы об этом Гену Черного… Интересно, как он себя чувствовал, когда его заливали горячим цементом?
Максим мысленно телеграфировал отцу подавиться, глядя, как тот медленно тянет водку, запрокидывая голову. Маленькое приключение, которое он запомнит на всю жизнь, закончилось. Он недолго пробыл в героях, сейчас даже пожалел о своей несдержанности. Он не хотел бить Валентину Ширяеву, просто подумал, что так нужно. Так положено: не от него ли несет потом, сыростью погреба и вот следы от наручников. Просто обязан был ударить ее.
Раскаяние…
Только кому оно нужно? Себе — нет, тут поскорее бы избавиться от этого чувства, которое все больше щемило грудь. Для отца тоже все прошло: расслабился, успокоился. А волновался ли он?.. Глядя на него, подумаешь, что не очень. Для него важнее была встреча с Ширяевой. И даже не интересно, сама она пришла к отцу или ее попросили. Скорее сама, приглашение ей выписали бы совсем в другое место.
Пусто на душе, одиноко. Стоило тогда торопить водителя, понукать его, как скаковую лошадь, обещать денег и душить в себе желание поведать о своих злоключениях постороннему человеку? Наверное, нет. Но это было и останется. Как некоторое время будет давать знать о себе розовый след на запястье.
Когда он вбежал в кабинет и ударил Ширяеву, не подумал о том, что ее присутствие является доказательством того, что она говорила правду. Все было: и зверски замученная девочка, и умерший в муках больной сын судьи.
Максим заблудился в противоречиях, отчетливо понял, что совсем не знает ни себя, ни жизни. Хотя несколько дней назад считал себя самостоятельным, достаточно повидавшим на своем веку человеком. Оказывается, нет. Тогда где и у кого искать поддержки? Кто даст правильный ответ — тот, который нужен ему, а не другой, который выгоден другому?
Другому…
Другой — это отец.
Нет, это несправедливо по отношению к отцу.
Бесполезно мучить мозги и болезненно ковыряться в душе, — что он знает о ней? Только то, что она иногда болит.
Собираясь уходить, Максим спросил:
— Пап, это правда?
Отец долго смотрел на сына, словно не понял, о чем говорит Максим.
«Извини, детка, сейчас я немного занят».
Нет, это из другой оперы, звучит со слабым фоном телефонной связи.
— Пошел вон отсюда!
Казалось, Максим ждал именно этого ответа. Не попрощавшись, он вышел.
Маргелов отвез Валентину домой. Всю дорогу они молчали. Так же, не говоря ни слова, женщина поблагодарила Василия прикосновением руки.
— Вася, я попрошу тебя еще об одном одолжении. Сделаешь?
— Да, да, — быстро ответил следователь.
— В Мареве сейчас переполох, наверное. Не съездишь туда соседей успокоить?
— Сделаю.
Они вошли в подъезд, не обращая внимания на соседей, которые притихли при их появлении. Подойдя к двери своей квартиры, Валентина равнодушно подумала, что оставила в кабинете Курлычкина сумочку. Ну и черт с ней, что бы там ни находилось: косметичка, зеркало, расческа, сигареты, ключи от квартиры, документы… Нет, документы она благоразумно оставила дома.
Она позвонила в квартиру Грачевского. Он открыл быстро, словно стоял за дверью и поджидал соседку. Бросив взгляд на незнакомого мужчину, Грач поздоровался:
— Здравствуйте, Валентина Петровна.
— Здравствуй, Володь. Я вам свой ключ от квартиры оставляла, не посмотришь?
— Сейчас, — скрывшись за дверью, Грачевский скривился. Выждав, вынул из кармана ключи.
Маргелов задержался у Валентины минут на десять, за это время успел заварить чай. Ширяева достала из-за тумбочки оставшиеся деньги и протянула следователю.
— У меня к тебе просьба, Василь: сохрани, пожалуйста.
Следователь нерешительно принял деньги.
— Вообще-то без проблем… Себе на жизнь-то хоть оставила?
— На жизнь… — женщина провела ладонью по лицу. — Вась, ты еще помнишь наш уговор?.. Если что, позаботься о моем соседе — ты только что его видел. Это он мне помогал. — Дождавшись утвердительного ответа, она поторопила следователя: — Езжай, Вася.
Читать дальше