Михаил Нестеров - Убить в себе жалость

— Да, я знаю, сын…

Подземная бетонированная коробка не пропускает звуков, там можно кричать во все горло, но никто не услышит, даже прижавшись ухом к металлической двери гаража. Мигунов получит приказ — как и где он найдет этих двух ублюдков, Курлычкина не волновало… Права, права Ширяева, давно пора с ними кончать. С юристом тоже. Глядишь, и не случилась бы эта история.

— Повтори, Максим, я не расслышал, что ты сказал…

Увлекся, утонул, погряз в процессе, который Ширяева назвала легализацией бизнеса, занялся совместительством, отбросив непреложную истину: нельзя заниматься честным бизнесом и откровенным беспределом. Вот и выпустил контроль из своих рук…

Но причина уважительная: задушила злоба на судью. И, как следствие, очередная ошибка: не тому отдал приказ. Хотя именно злоба и мстительность подсказали: выбери Ивана Мигунова.

Теперь просто необходимо хоть что-то исправить, избавиться от тех, кто становится поперек дороги уже сейчас.

— Я плохо слышу тебя, Максим… Откуда ты звонишь?

Хорошо, что Ширяева появилась вовремя… и ее сын, и девочка из многодетной семьи, и Мигунов, и Максим… Все были на своих местах…

Курлычкин прекратил самобичевание, от которого терял вес в собственных глазах и перед Ширяевой. Подумать только: почти час он покорно слушал эту бабу! Он допустил ошибку, согласившись принять судью у себя в кабинете, стоило поручить это дело Косте Сипягину, и остался бы спокоен, не дергался, не выслушивал наставительных и обвинительных, речей судьи, а ждал, когда Сипягин окончит разговор с ней в гараже. И мужественно принял бы даже плохие новости.

Чему быть, того не миновать. Она хочет увидеть трупы — увидит, он лично втолкнет ее в гараж, ткнет ее, как блудливую кошку, носом в кровяную лужу и спросит: «Этого? Этого ты хотела, стерва? Чем ты лучше меня, гнида?» Нет, она никогда не выйдет из гаража… А как же Максим?

Вот сука неряшливая!

— Звонишь с почты?.. Поселок Марево?.. Нет, не знаю…

Он снова вспомнил Ширяеву, сидящую в своем кабинете, она не успела снять с себя черную судейскую мантию, с которой контрастировал ослепительно белый подворотничок. Суровое лицо, строгое одеяние, а под ним рыхлое тело, уже в ту пору носившее синие трупные пятна. «Стерва, ты еще пожалеешь об этом». В ту пору он угрожал живому трупу.

— Что?! Что ты сказал, Максим?!

Минута разговора с сыном затянулась надолго. Курлычкин, избегая взгляда судьи, положил трубку и вызвал Сипягина.

— Костя, — усталым, надломленным голосом спросил он, — ты уже вызвал Мигуна?

Сипягин кивнул.

— Да, с минуты на минуту он будет здесь.

— Вот и хорошо. Для него найдется работа, — глаза с красными прожилками казались измученными, теперь они не мигая смотрели на судью. — Это как раз тот человек, Валентина Петровна, которого вы хотели видеть. Сожалею, но придется потерпеть.

Действительно, его речь больше подходила крупному бизнесмену, нежели лидеру преступной группировки и выкресту… из рабочей семьи.

Валентина не знала, что случилось, как и откуда мог позвонить Максим, но поняла одно: она проиграла. Во время телефонного разговора она, собрав все самообладание, сумела подумать о том, что разговор липовый: Курлычкин бросает в молчащую трубку короткие вопросы, а в паузах, хмуря лоб, что-то вспоминает. Несомненно, он способен владеть собой, но вот управлять собственным кровообращением никому не под силу, а Валентина видела, как отхлынула с его лица кровь: «Что?! Что ты сказал, Максим?!»

Она мужественно встретила почти безразличный взгляд своего врага, равнодушно подумав о пистолете, оставленном Маргелову, и твердо произнесла:

— Да, я проиграла.

Но мысленно звала Маргелова: «Вася! Скорее!», понимая, что помощи ждать неоткуда. Маргелов отказался, и она не винила его.

Все не так, как на бумаге, реальность действительно пугала неотвратимостью, хотя какие-то минуты назад страха не было.

«Успокойся, успокойся, — уговаривала она себя, — не дай этому ублюдку увидеть, что тебе страшно. Очень страшно… Света, девочка, как же ты страдала…» И только потом перед глазами возник родной образ сына.

Судья подумала и про Грачевского, он не знает, что Валентина пошла к Курлычкину, что пленнику удалось сбежать. Курлычкин не дурак, давно догадался, что она действует не одна, к тому же, судя по всему, Максим скоро будет здесь, в объятиях своего папаши, и вот тогда за Грачом устроят настоящую охоту, поджидая его в Мареве.