Алексей Наст - Русский разведчик

— И что скажешь про американские места не столь отдалённые?

— Что мне сказать хорошего, после того, как меня там изломали, особенно с мозгами что сделали в мозгоправке… Я до сих пор больной, и вылечусь ли — не знаю. Может, меня в инвалида превратили! — с горечью говорил Василий, всё так же скребя ногтем гладкое покрытие стены кубрика.

Сергей встал, постоял, снова сел.

В коридоре беготня успокоилась — или потушили пожар, или все сгорели…

— Да, вот так бабахнет чужая торпеда, и хана всем, хоть забегайся!

Дверь кубрика распахнулась. Радостный капитан-лейтенант заявил:

— Учебная тревога! Слышали?

Он был так возбуждён, словно до этого, в своём кубрике, пил с Зиминым не чай с термоса, а коньяк.

— Слышали, не глухие! — грубо отозвался Василий.

— Фёдор Борисович, а скажи, наша лодка бронированная? — задал нелепый вопрос Сергей. — выдержим удар вражеской торпеды или сразу каюк?

Особист, услышав вопрос, сразу вошёл, и сел на лежанку Сергея — общество Зимина капитану-лейтенанту тоже не очень нравилось.

— Нет, друзья мои, не выдержит! Если нас шарахнет — всем нам амба тут же наступит, братская, так сказать, могила! Но, многое зависит от силы заряда на торпеде. Американские подводные ракеты несутся со скоростью сто километров в час, и система наведения у них так рассчитана, чтобы бить в середину лодки, туда, где командная рубка, чтобы, первым же ударом сделать корабль небоеспособным!

— А может она пройти мимо?

— Может, но она управляется по очень тонкому кабелю, и с головного корабля оператор постоянно корректирует движение цели. Торпеда развернётся, и, всё-таки, ударит в рубку вражеской лодки!

— Нашей лодки?

— Парни, что-то вы про боевые действия заговорили! Сейчас войны между США и Россией нет. Слава богу.

— А мы, чем мы можем противостоять таким торпедам?

— Про крылатые ракеты рассказывать не буду — это к делу не относится. А против кораблей и подводных лодок мы оснащены подводными ракетами «Вихрь». Скорость — наше преимущество. Мы первые должны обнаружить врага и ударить. Скорость нашей ракеты самая быстрая в мире — пятьсот километров в час.

По динамику прозвучал отбой учебной тревоги — учебный пожар слаженно потушили, за что боевые расчёты отсеков получили благодарность командира.

— У нас экипаж образцовый, — заявил Егоров. — Очень натренированный. Постоянно отрабатываем в походе действия при стрельбе торпедами и ракетами, пожары тушим, пробоины заделываем…Задымления, погружения… Командир держит экипаж в тонусе.

— Теперь я спокоен, — с показательной скукой, даже зевнув, заявил Василий.

— А вы спокойны? — спросил Егоров задававшего вопросы Сергея.

— Я? Не знаю… Мы будем всплывать или всю дорогу — только под водой?

— На воздух захотелось? — Егоров снисходительно усмехнулся.

— Захотелось.

Егоров посмотрел на свои часы, сказал повелительным тоном:

— Будет вам всплытие, будет и воздух! …

Для приёма самолёта, выбрали идеально тихую погоду. Океан был неподвижен, как стекло. Лодка всплыла. Гидросамолёт, большой, с двумя моторами, совершил посадку рядом. Беглецов перевезли на воздушное судно, и через несколько часов полёта они были уже в Санкт-Петербурге. Оттуда, сразу же переехав на служебном микроавтобусе в аэропорт Пулково, вылетели спецбортом ФСБ, на самолёте Ту-134 в Москву…

Прогуливаясь по очищенным от снега дорожкам в парке у госпиталя, Сергей ежеминутно возвращался в мыслях к последним дням, стремительно изменившим его судьбу. Он был заключённым американской тюрьмы, по сфабрикованной статье — насильником-извращенцем, ждал окончательного рассмотрения дела и сурового приговора, боялся осознать себя брошенным на произвол ФБР «конторой», потом стремительный выход, и он здесь, в подмосковном спецгоспитале ФСБ, поправляет психологическое состояние, после хорошо выполненной опасной работы.

Душа Сергея стремилась домой, к сыну, в старую квартиру, к прежней, спокойной жизни. Не нужна ему никакая реабилитация. Но «контора» не выпускала. Он проходил курс санаторного обслуживания.

— Успеешь домой вернуться, — твердил Зимин, ежедневно навещавший Сергея, приносивший фрукты и соки. — Витамины вон вгоняй в организм.

— В меня их вгоняют через капельницы. Просто, домой хочу, и всё…

— Ты и так дома.

— Я волнуюсь, как жить дальше буду.

— А что?

— Мне новые документы сделают или как?

— Зачем? — Зимин недоумевал.