Глеб Исаев - Возвращение [СИ]

Были и другие, куда менее мирные, сны. Беззвучные взрывы, сполохи огня, лица, перекошенные криком, бегущие солдаты.

Георгий просыпался, пил теплую воду из большого оловянного чайника, скучно глядел в пыльное вагонное стекло на пролетающие мимо перелески, заснеженные поля с кривыми копнами почерневшего сена, руины брошенных строений, с выломанными рамами и разобранными местными мародерами кровлями.

Он смотрел и не мог понять, что страшнее: возвратиться в кошмар беззвучных снов или глядеть на беспросветную нищету прилепившихся к полосе отчуждения деревень.

Понемногу картинка за окном начала меняться. Появились первые признаки обжитого быта. Особенно на подъезде к нечастым пока городам. Особняки, огороженные высокими заборами, роскошные авто во дворах, ухоженные, довольные жизнью, люди возле этих машин. Хозяева жизни обустраивались с поистине плебейской роскошью.

"Это новая Россия, — понял к окончанию поездки Георгий. — Хорошая или плохая, но в корне отличная от той, которую помнил он. И жить предстоит по новым правилам. Забыв все, чему учили его до этого".

В Москву поезд пришел глубокой ночью. А утром к платформе, возле которой зябко прогуливался Георгий, подъехал роскошный, надраенный до зеркального лакового блеска, автомобиль, следом подкатил не менее представительный джип с темными, матовыми стеклами.

Дверцы внедорожника синхронно распахнулись, и на грязный снег выскочила четверка похожих, словно близнецы, мужчин в одинаковых, похоронного вида, костюмах.

Охранники внимательно осмотрели окружающее пространство и замерли, образовав некое подобие периметра. Один из них, поднял руку к губам, негромко произнес в рукав несколько коротких слов и снова замер, внимательно глядя на Гошу. Из салона черного авто выбрался лысоватый, вовсе не похожий на остальных спутников, человек в сером, мягкого серебристого оттенка, пальто.

Не обращая никакого внимания на сопровождающего, он задрал голову и уставился на возвышающийся над платформой камень.

— Хорош, — оценил он кусок дикой природы. Повернулся к Георгию и спросил: — Ты привез? Давай бумаги.

Георгий вздохнул. Ему мучительно захотелось влепить "с левой" в брезгливо-надменную рожу толстяка. Однако сдержался и вежливо подал листки с накладными.

— Доставил в сохранности, — произнес он. — У кого получить деньги на билеты и расчет?

— Стой, как стоишь, и не вякай, пока не скажут, — отозвался, не глядя на сторожа груза, мужчина. — Доставим камень на место, хозяйка на товар глянет, тогда и отпустим.

Последние слова Гоше крайне не понравились. Речь словно бы шла о его непонятном проступке, в зависимости от величины которого и будет приниматься решение.

Он внимательно глянул на представителя московского делового мира, покосился на замерших поодаль охранниках. — Не нравится мне это, хотя можно и съездить, — пробормотал он себе под нос.

Впрочем, духарился, скорее, чтобы сохранить некую иллюзию свободы воли, поскольку, судя по всему, спрашивать его согласия никто и не собирался.

— Семен, возьми этого в свою машину, отвези в усадьбу, пусть ждет, — отрывисто распорядился толстяк охране и вернулся к осмотру груза.

— Идем, — вынырнул из-за джипа еще один из спутников получателя. Мужчина, куда более простоватой наружности, чем его босс, поманил Георгия следом за собой и направился через ряды заиндевелых рельсов к выходу с товарной станции.

Легковушка неизвестной Георгию марки, управляемая этим проводником, выехала с территории сортировочной и покатила сквозь сутолоку разномастных машин.

— Чего это он на меня так? — поинтересовался Георгий, когда легковушка выбралась на трассу.

— Там узнаешь, — неохотно отозвался водитель. Однако смягчился и, глянув в зеркало заднего вида, добавил: — Ты болтай меньше. У нас сейчас напряг, так что за любой пустяк можно по ушам огрести, мало не покажется. Один раз охрана лоханулась, теперь куста боятся.

— Хозяина девять дней как схоронили, — после длинной паузы обронил не охочий до беседы рулевой. — Вот Григорьевич и лютует, на молоко дует.

Похоже, сказал это Семен не пассажиру, а отвечал на какие-то свои мысли: — Никому не верит, волком на всех…

Он оборвал себя и дальше вел авто уже молча, не проронив ни слова.

Георгий, которому проблемы покойного олигарха и его приближенных были глубоко безразличны, задумчиво уставился в окно. Впрочем, смотреть особо оказалось не на что. Выскочив из города, легковушка ходко неслась по широкой автостраде.