Глеб Исаев - Возвращение [СИ]

Георгий задумался: — Хм, — он потер залысины. — Не помню. Представляешь? Совсем. Вообще, как-то кусками и сохранилось. Что до перевода было, ну, еще последние несколько дней перед контузией тоже. Остальное — смутно. А так, пятно какое-то. Смутно все.

— Видно, не зря с тебя врачи инвалидность не сняли, — негромко произнес полковник. — Эх-хе-хе… — он поднялся, вынул бумажник: — Вот, Георгий, тебе пять тысяч. Деньги небольшие, но чем могу. Попробуй пенсию переделать. Всё деньги.

— Я, правда, сейчас в отпуске. Мы завтра на Кипр с женой улетаем, заскочил проверить. Но как вернусь, ты мне позвони, постараюсь тебе работу какую подыскать.

Он хлопнул по лбу: — С женой познакомлю. Хотя, ты девчонку с Обухова помнишь? Она теперь завотделом в мэрии. Не узнаешь. Ну, давай еще по одной, и я тебе машину дам. В собес отвезут, а то не успеешь.

Георгий понимающе закивал. Он и впрямь вовсе не ждал, что сослуживец станет рвать на груди тельник, помогая угодившему в непонятку приятелю.

"Хорошо, от тюрьмы отмазал, уже спасибо", — благодарно рассудил отставник, сидя на сидении служебной "Волги".

Очередь в чиновничий кабинет вызвала настоящую оторопь. "Да тут и за сутки не достояться?" — понял Георгий, разглядывая сидящих вдоль стены старух.

"Странно, а вот мужиков втрое меньше?" — удивился он парадоксу. Однако спрашивать последнего не стал. Какой смысл? До окончания приема остался всего час.

Он развернулся и побрел к выходу, лихорадочно рассуждая, где скоротать ночь.

И тут взгляд уперся в табличку на двери.

"Ну и ладно, за спрос-то не бьют?" — успокаивая себя, толкнул Георгий дверь начальства.

— Простите. Я не местный. Из Решетов. А вопрос не простой, чтобы зря не стоять, может, подскажете?.. — произнес он, глядя на сидящую за столом начальницу отдела. Холеная, словно породистая скаковая лошадь, дама оторвалась от бумаг.

— Все вопросы к инспектору, — не выказав тени эмоций, отозвалась она, — здесь приема нет.

Не дожидаясь, когда посетитель исчезнет за дверью, склонила голову к столу.

— Вы, очевидно, не поняли, — Георгий добавил в голос интонации комвзвода, который мог заставить выполнить приказ самого отмороженного дембеля. — Я не прошу вникать в мою проблему. Достаточно двух слов. Иначе мне придется ночевать на вокзале, стоять многочасовую очередь, и все для того, чтобы инспектор направила меня к вам.

— Да? — вот теперь мадам отнеслась к посетителю с большим вниманием. — Хорошо, в чем вопрос?

Интуиция подсказала Георгию, что он поторопился. В голосе чиновницы явно прозвучало плохо скрываемое раздражение.

"А и черт с ним, — махнул он рукой. — Дальше фронта не пошлют".

Монолог, откатанный в милиции, и впрямь, занял всего минуту.

— И что мне теперь делать? — поинтересовался он.

— Первое. Пенсия положена инвалиду, — поигрывая очками в изящной оправе, произнесла женщина. — Вы, насколько я вижу, вполне дееспособны. Поэтому, вам придется отправиться на врачебную комиссию. А уже после, если, конечно, будет соответственное заключение, милости просим. Запись в первую пятницу каждого месяца. Так что вам, и впрямь, нет смысла стоять в очереди к инспектору. Обращайтесь в поликлинику. У вас еще вопросы? — во взгляде мелькнуло непонятное предвкушение. — А в вашу карточку я сегодня же прикажу сделать соответствующую отметку, — она черкнула на листке фамилию посетителя.

— Если у вас больше нет вопросов, прошу покинуть кабинет. Мне нужно работать.

"По форме правильно, а по сути — издевательство", — всплыла в памяти фраза из конспекта первоисточников.

"Прав вождь. Темнит тетка. Где ж я эту комиссию пройду? У нас и поликлиники нет".

"Да пошло оно, — вдруг вспыхнула в голове тяжелая багровая злость. — Я здоровый сильный мужик. Найду работу. С голоду не помру". Он с силой сжал в кулаке корочку инвалидной книжки, оглянулся и с непонятным облегчением выбросил комочек картона в урну.

А уже через час все тот же промерзший автобус вез его обратно в родной поселок.

В поселок добрался поздно. Спрыгнул с подножки и, разминая затекшие ноги, двинулся в сторону своего дома.

Беззлобно ругаясь на отсутствие фонарей, свернул со слабо освещенной дороги и углубился в темноту. Память не подвела. Ноги сами вели мимо знакомых с детства домов.

— Вот и дошел, — с облегчением пробормотал Георгий, сворачивая в узенький переулок. Сделал несколько шагов и замер. Там, где должна была стоять изба его матери, не было ничего. Только непонятная куча красноватых от тлеющих углей обломков, да противный, воняющий бомжами, дым, стелющийся вдоль дороги.