Александр Шувалов - Самый опасный человек

— Она у тебя инвалид, что ли? — поинтересовался Котов.

Сам, помнится, когда-то проходил через все это. Было о чем вспомнить.

— Да хрен там! — буркнул Михаил. — Здоровая, как кобыла. Триатлоном, стерва, занимается и от груди больше сотки жмет.

— Значит, так, — подвел итог разговору Большаков. — Прямо сейчас выходишь из дома, ловишь такси и едешь к российскому посольству. Позвонишь по этому номеру, — протянул Михаилу листок бумаги, — представишься и спросишь Николая Николаевича. Он уже в курсе всех твоих дел.

— А потом?

— Все. Завтра будешь в Москве. — Протянул руку: — Прощай.

— Прощайте. — Михаил встал и направился в направлении новой жизни. Без алиментов, заметьте. — Спасибо, что не грохнули.

С севера страны в столицу вело несколько дорог. К счастью, потом все они сходились в одну, узкую и извилистую, тянущуюся к перевалу. С одной стороны ее возвышались скалы, под ними — валуны от человеческого роста до двухэтажного дома высотой. С другой стороны — хилые заградительные столбики, а дальше — пропасть. Настолько глубокая, что, угодив в нее, можно было не только успеть пожалеть о так не вовремя обрывающейся жизни, но и даже сделать пару звонков. Отменить, например, важную деловую встречу или доставку пиццы.

С наступлением темноты движение здесь прекращалось, можно сказать. В это время суток на дороге начинали шалить, поэтому количество отважных дураков и дурных храбрецов сокращалось до минимума.

Этот поздний вечер не был особо томным: небо в тучах, средней паршивости дождь и ветер порывами. И прохладно, конечно же, как всегда в это время суток в горах. Даже посреди знойного лета.

В салоне расположенного на парковочной площадке перевала древнего, как этот мир, «ЕРАЗа» производства некогда братской Армении тоже было не жарко. Зато сухо.

— Одна единица транспорта на подходе, — уныло доложил окончательно растерявший за последние часы всю адъютантскую молодцеватость Мурад. — Ожидается минут через тридцать — тридцать пять.

— А где второй транспорт? — удивился Гуйлинь.

— Сказали, что не будет.

Большаков поднял взгляд на контролировавшего переговоры Гуйлиня. Он и этот язык понимал, оказывается. Тот кивнул и поднялся на ноги.

— Если не возражаете, я — на позицию.

— Не возражаю. — Гуйлинь вышел наружу и растворился в темноте. Ему и еще кое-кому в самое ближайшее время предстояла достаточно жесткая работа.

Лихие, вооруженные до зубов ребята выдвигались в столицу, и точно не на экскурсию. Если их так или иначе не остановить, прольется кровь, много крови.

Надо умно, грамотно и без ненужного кровопролития. Оседлать парой взводов с горными пушечками перевал и взять под контроль подходы к нему. Остановить автобус, разоружить и выгрузить наружу пассажиров. Куда они денутся… После чего передать их на ответственное хранение компетентным органам. Для дальнейшего разбирательства и решения судьбы.

Вот только не было под рукой ни взводов, ни пушек. Ни единого солдатика вообще. Да и местные компетентные органы настолько компетентны, что ни в коем случае не влезут в подобного рода разборки до полной и окончательной победы одной из противоборствующих сторон. А уже потом решительно встанут на сторону победителя. Поэтому действовать предстояло иначе, то есть всеми имеющимися скромными силами. И предельно жестко.

Новехонький «HAIGE» производства ненавистного местными патриотами Китая резво и мощно пер в гору. Чуть слышно урчал двигатель. Пассажиры в полутьме салона дремали или вполголоса беседовали. Ночных разбойников, орудовавших здесь в это время суток, совершенно никто не боялся. Это они сами представляли нешуточную угрозу для кого угодно, до зубов вооруженные, решительные и умелые. С серьезным боевым опытом.

Изначально планировалось направить в столицу вдвое больше народу, но не сложилось. Вожди, как водится, слишком рано, еще до победы, принялись делить портфели и грядущие доходы. На этой почве и разоср… пардон, вступили в непреодолимые противоречия. Но и такого количества боевиков с лихвой хватало для начала будущей резни.

Народ, как было уже сказано, подобрался опытный, ни бога, sorry, аллаха, ни любого из иблисов не боящийся. Взрослый и толковый. Пятеро навязанных старшими молодых и лихих до перевала не доехали. Командир отряда, сорокалетний, заросший до самых глаз бородой матерый мужик, выставил их из автобуса посреди чистого поля еще несколько часов назад. Предварительно настучав каждому из них по физиономии. Ребята восприняли этот рейд как выезд на пикник и повели себя неправильно: принялись распивать какую-то дурно пахнущую мутную гадость и покуривать на заднем сиденье травку.