Александр Шувалов - Самый опасный человек

— Не подскажете, что это за придурки шляются за мной по городу?

— Понятия не имею, — с искренним удивлением отозвался американский партнер. — А что же ты их не спросил?

— Можешь сделать это сам. Загляни, если выберешь время по адресу: … Они все еще там.

— Живые?

— Полагаю, что да. И кто-нибудь уже должен прийти в себя.

— Потом разломишь ампулу и…

— Хрен тебе, сам ломай.

Три ампулы со спецсредством Котову любезно предоставил за очень приличные деньги персонаж, известный в узких кругах как Парфюмер. Так его прозвали потому, что последние семь лет тот ударно руководил производством в одном обществе с крайне ограниченной уголовной ответственностью. Где буквально на коленке создавался натуральный французский парфюм, совершенно не уступающий по качеству родному. В смысле, польскому. А в свободное от производства время успешно трудился на собственный карман.

До две тысячи одиннадцатого года выпускник московского «Химдыма» [28] «Химдым» ( жарг. ) — Военная академия радиационной, химической и биологической защиты имени маршала Советского Союза С. К. Тимошенко. по имени Аскат успешно руководил отделом одного интересного, состоявшего на балансе ГРУ НИИ, где разрабатывал разные интересные спецсредства для родной конторы. Достаточно успешно, поэтому в неполных тридцать семь дослужился до полковника и был награжден аж тремя боевыми орденами.

Вся эта милая пастораль закончилась во все том же одиннадцатом. Какой-то дамочке с красными ноготками из б…ского эскадрона Табуреточника, в смысле, лучшего министра обороны всех времен и народов, приглянулся скромный двухэтажный особнячок в пределах Садового кольца, в котором располагался этот самый НИИ. И его быстренько пустили под нож.

Директор НИИ с ходу просек ситуацию и поднял лапки кверху. А будущий Парфюмер проявил непонимание момента и принялся бомбардировать рапортами инстанции. Которые, в смысле, рапорта, в результате и попадали к тем, кто всю эту аферу и затеял.

В итоге здание, конечно же, отжали и быстренько продали на сторону. Сотрудников разбросали кого куда, а против главного мятежника затеяли финансовую проверку. Ни черта крамольного, как ни старались, конечно же, не обнаружили, но из вооруженных сил все равно решительно попросили, не дав дослужить каких-то четырех месяцев до пенсии. Красиво, в общем, уделали. Ибо не хрен. Еще и чуркой неумытым почти в глаза обозвали за то, что ни разу не арийской внешности и национальности. И запретили забрать из лаборатории личные вещи.

Он съехал на историческую родину, которую до того навещал раз в пять лет. С собой, несмотря на все эти бабские пакости, сподобился прихватить все самое ценное, то есть голову.

На земле предков вскоре устроился вполне себе: успешно гнал контрафактные духи с лосьонами в рабочее время и создавал кое-что на продажу в свободное. В отношении последнего «кое-чего» стойко придерживался трех главных принципов: не создавать НИЧЕГО летального; продавать плоды своих трудов только лично знакомым; делать это за ПРИЛИЧНЫЕ деньги. Без скидок на славное боевое прошлое в виде мест совместной службы и отдыха, соблазненных дам и декалитров выпитого.

Одним из этих спецсредств Котов и пытался вооружить бывшего цэрэушника Михаила, а тот отбивался, как мог. Потому что боялся.

— Послушай… — Саня вытер ставший влажным в процессе общения лоб. — Тебе же обещали!

— Мало ли кто кому и что обещал, — прозвучало в ответ. — На хрен я вообще вам буду нужен, когда работу сделаю? А?

— Это твое последнее слово?

— Последней не бывает.

— О господи!

— Нашли дурака, — продолжил потихоньку истерить Михаил. — Так вот почему вы меня сразу-то не грохнули! Чтобы сдох вместе с теми китаезами на квартире. От каких-нибудь самых что ни на есть естественных причин.

— Умный ты, — вздохнул Котов.

— Плавали, знаем.

— И профессионал крутой, — добавил Саня. Достал из нагрудного кармана рубашки три ампулы со стенками из толстого стекла. — Ну, выбирай тогда.

— Да пошел ты!

— Выбирай, я сказал! — сделав страшное лицо, взревел Саня.

Бедняга вздрогнул, слегка побледнел и ткнул наугад пальчиком.

— Отлично! — Котов толкнул того на диван. После чего, затаив дыхание, свернул шею одной из ампул. И рванул прочь из комнаты.

Минут через семь вернулся и принялся с большим удовольствием лупить ладошкой по щекам спящего, как ангел, Фому неверующего по имени Михаил.