Евгений Сухов - След предателя

— Старший лейтенант? — невольно удивился Романцев. — А почему не отправляете простых бойцов?

— Тут так. Не все офицеры, в особенности старой школы, умеют читать фотосхемы. Когда они в свое время учились на курсах в академии, такого предмета еще не было, а позже у них, видно, не нашлось времени на обучение. Вот спецкурьер и помогает им в расшифровке.

— Проявка и ретуширование аэрофотоснимков отпадают, — сказал военный следователь Романцеву. — Там работают девушки и два молодых невысокого росточка сержанта, под описание подозреваемого они никак не подходят. Дублирует фотосхемы старшина в годах. Тоже не то… В гражданской жизни работал чертежником в проектном институте. А вот переносит данные на карту технарь-дешифровщик по фамилии Колода, который подходит под описание. — Майор Груздев слегка приглушил голос: — Парень мощный, плечистый, вот такие кулачищи!

— На этом участке работы легче всего подменить схему, — согласился майор Миронов. — Или он может специально не заметить какой-то важный объект. Например, ДОТ или закопанный танк. Командир погонит в этот район пехоту, думая, что там нет огневых точек… И полягут наши солдатики под кинжальным огнем. Только, честно говоря, я очень сомневаюсь, что такое возможно.

— Почему?

— На этом участке работы действует повышенная форма допуска, людей чуть ли не до седьмого колена проверяют. Я тут хотел туда грамотного парня поставить, он в московском авиационном учился, так у меня не получилось.

— Почему?

— Родители у него в оккупации находились в Белоруссии. Причем отец партизанил, орден имеет. Сейчас на Первом Белорусском воюет. Так что кандидат у меня на проявке пока сидит… А там видно будет, посмотрим.

— А дальше схемы и карты запаковывают в конверты и на них ставится сургучовая печать?

— Да. Но сначала каждому конверту с фотосхемами присваивается номер, его заносят в специальный журнал, отмечается дата и время, когда это было произведено. А уже потом командир подразделения в присутствии заместителя и спецкурьера скрепляет конверт сургучовой печатью.

— Майор, а ведь этот курьер тоже подходит под описание, — повернулся к следователю Романцев. — Такой же высокий и здоровенный. В штаб он идет один, его никто не контролирует, он вполне может аккуратно срезать сургучовую печать, извлечь из конверта схемы, удалить данные или нанести другие. Чисто технически это возможно, майор?

— Если человек знаком с дешифрированием, сложностей особых не возникнет. Он может что-то быстро подтереть и так же быстро добавить на схему.

— Все ясно, майор, — заключил Тимофей, поднимаясь. — Можете заниматься своими делами. Вы нам очень помогли. И еще… Думаю, вас не нужно предупреждать, что весь наш разговор должен остаться в секрете.

— Конечно, товарищ капитан. Я человек военный, прекрасно понимаю всю ответственность.

Романцев с Груздевым вышли из здания и зашагали к машине, стоявшей в тени высокой липы. Не сговариваясь, достали курево (следовало основательно продумать и обсудить следующие шаги): капитан Романцев — простенькую пачку папирос, купленную перед самой дорогой еще в Москве, следователь — дорогущую «Герцеговину Флор», весьма редкое курево на фронте.

— Значит, под подозрение у нас попадают двое, — в задумчивости проговорил Тимофей, пыхнув белесым дымом.

Майор Груздев, запаренный, раскрасневшийся, то ли от установившейся теплыни, то ли от волнения, не производил впечатления человека серьезного. Было в нем что-то от озорного недотепы-мальчишки. Тимофей едва удержался, чтобы не улыбнуться, — не самый подходящий момент для веселья.

— Получается, что так.

— Давай сделаем во что, Павел: я пробиваю дешифровщика Кондрашова, а ты устанавливаешь наблюдение за курьером. Как его…

— Белоус, — подсказал следователь.

— Точно, старший сержант Белоус… Нужно выявить его связи, знакомства, с кем встречается, с кем дружит. Мы должны знать о нем больше, чем написано в его личном деле. Справишься?

— А куда деваться? Где сам покараулю, а где своих людей подключу. Хотя, конечно, с личным составом у меня не очень…

— Давай встретимся часов в пять. Может, что-то нам удастся выяснить.

Через два часа капитан Романцев вошел в кабинет начальника особого отдела дивизии подполковника Баранова.

Представившись, Тимофей раскрыл удостоверение и развернул предписание.

Начальник отдела дивизии, худощавый брюнет лет сорока с сумрачным взглядом, без спешки и, как показалось Романцеву, с показной ленью взял удостоверение сотрудника военной контрразведки Смерш, долго рассматривал фотографию двухлетней давности, потом внимательно глянул на Романцева, выглядевшего невероятно серьезным, и, возвращая документы, спросил: