Валерий Ковалев - Золото мертвецов

Докурив сигарету, он бросил окурок в стоявшее внизу ведро с углем, присел на верхнюю ступеньку и подставил лицо солнечным лучам, оттаивая душою.

Вернувшись в дом, открыл холодильник и, скользнув глазами по полкам, извлек наружу снежно-белую запотевшую банку.

— Домашнее, — открыв крышку и вдыхая давно забытый запах, пробормотал Юрий, направляясь к столу. Налив в чашку густого, с запахом детства молока, достал из висевшего на стене шкафчика полбуханки хлеба, отрезал ломоть и с наслаждением стал есть.

Потом убрал банку в холодильник, подтянув гирьку тикающих на стене ходиков. Их стрелки показывали без четверти десять.

На улице радостно залаял Аскольд, и Огнев увидел в окно, как во двор въезжает автомобиль Душмана. Потом под тяжелыми шагами заскрипело крыльцо, отворилась дверь, и Сашка вошел в дом, неся два объемистых пакета.

— Вот, буду тебя откармливать, — подмигнул гостю, шмякнув свой груз на стоявшую у печи лавку. — Тут парная свинина, свежая рыба и прочее.

— Зачем так много? — удивился Огнев. — У тебя ж в холодильнике полно продуктов.

— Ничего, запас карман не тянет, — прогудел Душман. — Давай будем шамать, я здорово проголодался.

Помимо мяса, рыбы и зелени, в одном из пакетов оказался десяток горячих чебуреков, лепешка с сулугуни и несколько банок немецкого пива.

— А ты, я смотрю, не бедствуешь, — сказал Огнев, кивнув на все это изобилие.

— Стараюсь, начальник, — ухмыльнулся Душман, извлекая из холодильника оставшуюся бутылку коньяку.

Изрядно подкрепившись, оба открыли по банке пива и закурили, прихлебывая ячменный напиток и пуская вверх колечки дыма. Сашка рассказал, что, освободившись условно-досрочно, они с Зингером вернулись домой, где решили открыть автосервис.

— Тимыч посоветовал и отдал мне твой слиток, — сказал он, взглянув на Огнева. — Золото мы загнали, купили небольшую мастерскую, но тут начались заморочки с ментами. Короче, дело не пошло, — криво улыбнулся. — В итоге мы ее продали за полцены и теперь в свободном полете.

— Как это? — не понял Огнев.

— Да очень просто, работаем с братвой. Пасем все городские рынки и несколько автозаправок.

— То есть занялись рэкетом?

— Ну да, — кивнул бывший десантник. — А ты что предлагаешь? На заводе за копейки горбатиться или на базаре шмотьем торговать? Извини, но это не для нас, — ткнул сигаретный окурок в пепельницу.

— Да, чудны дела твои, Господи, — задумчиво произнес Огнев. — Ну что ж, давай еще выпьем, Сашок.

— Давай, — согласился Душман. — Ну а у тебя как дела? — выцедив коньяк, закусил сыром. — Если не секрет, конечно. Подорвал ты тогда из зоны лихо, на все сто, — поднял вверх большой палец. — Никто так ничего и не допетрил.

— А тебе Тимофей Алексеевич разве не рассказывал?

— Нет, хотя и вспоминал тебя часто.

— И о слитке тоже?

— Я ж тебе сказал, ни-че-го, — раздельно произнес Сашка. — Дед был кремень, знал много, но держал при себе. Такая натура.

— Ну что ж, тогда слушай, — оперся локтями о стол Огнев. Вслед за чем поведал Душману историю с золотом, опустив ряд подробностей.

— Да, — озадаченно протянул тот, выслушав историю. — Прямо детектив, как у братьев Вайнеров. Но и лоханулись вы будь здоров. Нужно было в кусты пару ребят с «калашами» посадить, типа подстраховки.

— После драки кулаками не машут, — горько усмехнулся Юрий.

— Дак ты теперь снова в бегах? — скрипнул стулом бывший афганец.

— Не то слово, полагаю, что во всероссийском розыске. Только долго у тебя не задержусь. Скажешь — сейчас же подамся дальше.

— Ты это, Юрка, брось, — жестко сказал Душман, — десантура своих в беде не бросает. А этот розыск нам по барабану. Завтра же с Зингером спрячем тебя в такое место, что ни одна собака не сыщет. Идет?

— Идет, — пожал плечами Юрий.

На следующее утро Огнев вместе с Душманом и Зингером, воспринявшим встречу как нечто разумеющееся, отправились на машине в сторону Аксая.

По дороге, на шумном сельском базарчике, парни купили целый рюкзак продуктов, несколько бутылок водки, курева, а еще ящик пива.

— Будет чем Андрюху угостить, — сказал, выруливая на трассу, Душман и щелкнул клавишей магнитолы.

напевно зазвучал в салоне голос Олега Анофриева.

— Хорошая песня, за душу берет, — сказал Огнев, глядя в окно на плывущие за ним просторы.