Александр Фишман - Доставить и выжить

— А что ты там орал про газ? — задал вопрос тот, что скомандовал лечь на пол. Судя по всему он был старшим. — Я что-то не понял.

— Это чтобы вы сразу стрелять не начали, — охотно объяснил Лавин. — Форма, сообщение о пожаре в соседнем подъезде, требование отключить газ — все это на секунду должно было задержать ваши пальцы на спусковых крючках. А на второй секунде, исходя из способностей человеческого мозга и нервной системы, вы должны были осознать, что я один, что у меня в руках ничего нет и поэтому я не настолько опасен, чтобы меня сразу убивать. На третьей же секунде…

— Психолог значит? — хмыкнул старший.

— Ну а что вы имеете против? Для нормального человека всегда лучше не убить, чем убить. Согласитесь. Тем более, что работу вы свою сделали, меня нейтрализовали, очки набрали.

— Попинать тебя, что ли, немножко? — с наигранной ленцой произнес тот, что сидел на Никите, поднимаясь. — Такого умного?..

— Не-не-не, ребята, не стоит. У меня с вашим шефом договоренность, он ждет…

— С каким еще шефом?

— Ну… с объектом, или как это у вас называется… С господином Веренсеном. Кнутом Веренсеном! Спросите у него.

— Обойдешься. По инструкции мы должны тебя сдать мусорам.

— Что здесь такой?

Произнес это появившийся в комнате мужчина. Был он среднего роста, лет сорока пяти, с большими лобными залысинами, но с внушительной гривой русых волос на затылке, с типично скандинавской лепкой курносого лица.

— Господин Веренсен, я пришел к вам! — закричал Никита по-английски. — Я принес облигации! Срок еще не истек!

— Можете говорить по-русски, — с сильным акцентом произнес мужчина. — Сам я говорить плохо, но понимать очень хорошо.

— Господин Веренсен, я принес облигации, — повторил Никита на родном языке. — Все по договоренности. Срок еще не истек…

— Та-та, я понимать. Где облигации?

— Здесь, — пнул носком ботинка один из телохранителей большой пластиковый пакет, лежащий на полу вместе с остальными изъятыми у Лавина вещами.

— Корошо. Опустить его.

— У нас инструкция…

— Я говорить — отпустить! Он пришел ко мне. Честная сделка.

Никиту поставили на ноги и сняли с него наручники. Он энергично растер запястья и поднял с пола свои вещи.

— Я вас прошу сообщить охраннику на улице, что все в порядке и то же самое сказать охране в подъезде, — первым делом произнес Лавин. — Нам ведь не нужен лишний шум?

— Та, конечно. Выполнят, пожалюста, как он просить, — обратился датчанин к старшему телохранителю. И повторил: — Пожалюста!..

— Вы уверены, что с ним все в порядке? — кивнул старший на Никиту.

— О, та. Абсолютно уверен. Он приносить… Как это по-русски?.. Криденшелз?..

— Верительные грамоты, — перевел с английского Лавин. — Рекомендации.

— Та, рекомендации.

— Какие еще рекомендации? — с угрюмым видом пробурчал старший.

— Защитный шапка, — ткнул пальцем в пожарную каску Веренсен. — Ш-лем, — старательно и правильно произнес он понравившееся слово.

Просчитав все возможные комбинации, старший телохранитель махнул рукой и сделал знак одному из своих людей. Тот вышел на балкон.

— Можно вас спрашивать? — обратился банкир к Никите.

— Да, пожалуйста.

— Зачем вы идти через балкон? Есть дверь. Он для этого и есть.

— Ну конечно, попадешь к вам через двери! Вон какие кордоны!

— Что есть кордоны?

— Обстэклс, — пояснил по-английски Никита. — Препятствия.

— A-а, понимать. Россия. Специфика. Пройдемте мой кабинет, — пригласил хозяин.

Как только телохранитель Веренсена сообщил с балкона, что все в порядке, ситуация под контролем, Маркелыч отпустил руки охранника.

— Вот видишь, я же говорил!

— Ну ты медведь! — спрятав пистолет в кобуру и встряхнув кистями, проговорил охранник. В голосе его не было ни злобы, ни укоризны.

— Извини, друг. Я боялся, как бы ты не пальнул, не разобравшись.

— Что будем делать? — Ледка колотило от злости и возбуждения.

— Из подъезда нам не вырваться, весь двор простреливается! У-у-у, с-суки! Я ведь сам позицию подбирал! Все, как на блюдечке!

— Не психуй! — осадил его Охотник.

— Что не психуй! Что не психуй! Все наши люди выведены из строя! Ох-хереть!

— Возьми себя в руки, я сказал! Еще не все потеряно! Успокойся!

— Да-а? — глядя командиру в глаза, насмешливо протянул Ледок. — Еще, оказывается, не все потеряно! Что же еще осталось? Застрелиться?

— Прекрати истерику! Ты же офицер!

— Что?.. Кто?.. Кто я?.. — Ледок даже поперхнулся. — Я — офицер?! Бросьте, какой я на хер офицер! Да и вы тоже! Все это в прошлом. В далеком невозвратном прошлом. А теперь мы с вами самые обычные наемники. Или вы предпочитаете более подходящие эпитеты?