Александр Тамоников - Металл цвета крови

— Снова вы? — удивился дежурный майор.

— Вторично приветствую, — согласился Березин. — Телефоном позволите воспользоваться?

— Что-то забыл, майор? — проворчал на том конце провода полковник Сухов. — Понимаю, память у тебя ни к черту, но все-таки старайся быть собранным.

— Память подводит, Павел Ильич, — признался Березин. — Вы просто выслушайте, а потом решайте, стоит ли предпринимать какие-то действия.

Березин рассказывал минуты три. Короче не получилось. Все, что помнил, а события той смутной осени всплывали в памяти фрагментами, их окутывал туман.

— И тебя не взгрели за проваленную операцию? — удивился полковник.

— Фактически командовал нашей группой капитан госбезопасности Клыков, — объяснил Олег, — я был у него заместителем. Клыков погиб, когда мы попали в засаду. Мы действовали строго по плану: прибыли на место так быстро, как могли. Выехали из дворца без задержки. Предугадать прорыв фашистов к Никольску мы не могли. Подозреваю, что десант был не случаен, хотя, кто его знает — трудно заранее рассчитать встречу с колонной машин в заданной точке. В тех условиях мы сделали все, что могли. Струсил только Демочкин — Клыков лично его пристрелил. Мы оказались в тупике, понимаете? Утопить машину не представлялось возможным. Я целую вечность провалялся в госпитале. Мое руководство погибло в полном составе. Своему новому начальству я докладывал об этой истории. Но последствий не было, просто отмахнулись, тогда каждый сотрудник был на счету. Еще пошутили: после победы, мол, с тобой разберемся. Повторяю, товарищ полковник, так сложились обстоятельства. Задумай я что-то скрыть или выгородить себя — стал бы сейчас об этом рассказывать?

— Да уж, история занятная, — хмыкнул Сухов. — Но ты даже не знаешь, что вывозил. И представляешь, где сейчас этот груз?

— Да, товарищ полковник, отчетливо представляю. На той территории, куда еще не ступала нога советского солдата. И все же, Павел Ильич…

— Намекаешь, что именно сегодня ты не перегружен делами? — догадался Сухов. — Хорошо, разрешаю допросить этого субъекта. Дай-ка мне дежурного…

Пленный офицер вошел в комнату для допросов с гордо поднятой головой. Губы брезгливо поджаты, на лице маска полного пренебрежения к своей судьбе. Подобной публики Березин повидал достаточно — это люди из другого теста, у них мозги устроены иначе, и право на существование они оставляют только своей расе, причем верят искренне, что это правильно.

В глазах офицера мелькнула досада: опять этот тип. Тогда в камере пялился, теперь на допрос вызвал… Он не узнал Березина, это точно. В 1941-м в лесу мог и не разглядеть.

— Присаживайтесь, — предложил Олег на сносном немецком.

Пленный сел. Не сказать, что он чувствовал себя раскованно, но серьезных неудобств не испытывал. Пугать такого расстрелом — дохлый номер.

— Моя фамилия Березин, я сотрудник контрразведки СМЕРШ, — представился Олег. — Назовите себя. Насколько понимаю, мы в одном звании, трудностей в общении быть не должно.

— Пауль Штайгер, майор вермахта, — сообщил немец. — Что вы от меня хотите, майор? Вы с таким интересом меня разглядывали, словно мы с вами тысячу лет знакомы. Я впервые вас вижу…

Березин сделал запись в бланке допроса. Ему эта бумажка была не нужна, но видимость официального допроса стоило соблюсти. Немец спокойно наблюдал за бегающим по листу карандашом.

— Вы пехотный офицер? — уточнил Березин.

— Специальное подразделение 34-й пехотной дивизии для выполнения особо важных заданий. Я командовал батальоном.

«Подрос с 1941 года, — мысленно отметил Олег, — хотя этот рост трудно назвать головокружительным».

— Понятно, — кивнул Березин. — Заброска в тыл советских войск, вывод из строя объектов инфраструктуры, уничтожение штабов, колонн, командных пунктов, узлов связи…

— Да, я служил своей стране, — не без пафоса возвестил Штайгер. — Давал присягу фюреру и выполнял свой долг… так же, как и вы. Что вы хотите? Я не являюсь носителем каких-либо секретов и на допросах уже все рассказал. Я никогда не имел отношения к СС, не состоял в НСДАП, не уничтожал гражданские объекты и не воевал с мирным населением. Это не мой профиль. И мне безразлично, верите вы мне или нет.

— Мне тоже безразлично, чем вы занимались и причастны ли к военным преступлениям, — сказал Олег, — меня не волнует ваша подноготная, где и когда вы родились, сколько у вас детей и на каком из жизненных этапов вы так низко пали. Я не требую от вас раскрыть военную тайну, согласиться на сотрудничество с советскими органами и тому подобное. Вы не являетесь офицером разведки, едва ли были допущены к секретным документам и вряд ли посвящены в тайны рейха. Меня интересует только один эпизод вашей военной биографии. Вы не омрачите себя позором, если чистосердечно расскажете о нем. Вам незнакомо мое лицо?