Алексей Суконкин - Небесный щит. Часть 2. Чужие горы

Отсутствие противодействия позволило не включать собственные бортовые средства радиоэлектронной борьбы.

Первый «Гранит» вошел в правый борт танкера, попав примерно в середину судна. Взрыв 600-килограммового эквивалента произошел в закрытом объеме танка, в котором находилось тридцать тысяч тонн жидкого топлива, предназначенного для пополнения запасов кораблей десантного конвоя, который на всех парах мчался в точку рандеву.

Чудовищной силы взрыв буквально разворотил танкер, вывернув наружу его борта и палубу. Огромный столб пламени взметнулся к ночному небу, клубы черного дыма образовали огромную тучу, укрыв разорванное пополам судно.

Экипаж, находившийся в кормовой надстройке, после первого взрыва еще оставался жив. Капитан судна, находящийся в момент взрыва в своей каюте, выскочил оттуда в чем был, и бросился в ходовую рубку. Но добежать до нее он не успел — внезапно палуба ушла у него из-под ног, в глазах потемнело.

Второй «Гранит» ударил в кормовую надстройку, разорвавшись где-то в ее середине. Это вызвало полное уничтожение элементов управления судном, систем связи, а заодно убило весь экипаж.

Третий «Гранит» пришел в цель через двадцать секунд после первого. Ракета ударила в носовую часть танкера, вызвав мощный взрыв и еще один очаг пожара. Собственно, характер повреждений уже не имел никакого значения — виной тому был груз, находящийся в танках судна.

Огромный танкер водоизмещением в сто тысяч регистровых тонн, разломился на две части и начал быстро тонуть. Ничего спасти его уже не могло. Огромная масса топлива разлилась в море, полыхая колоссальным пожаром. Жизнь судна кончилась в несколько минут. На поверхности горящего моря осталось только несколько обломков, выброшенных взрывом из надстройки, да полоса огня, поднимающая вверх огромные клубы жирного дыма…

Радисты даже не успели передать сигнал бедствия.

В кабинете генерала появился дежурный офицер:

— Товарищ генерал, срочно, — радиоразведчик выразительно посмотрел на Шестакова и Майского.

— Говори, — кивнул генерал. — Это свои.

— Получен радиоперехват переговоров кораблей американского десантного конвоя.

— Ну, что там, не томи.

— Они выражают озабоченность отсутствием связи с каким-то танкером. Десять минут назад на кораблях конвоя объявлена боевая тревога. Две минуты назад боевая тревога была объявлена и на авианосном соединении. Корабли эскорта авианосца на полную мощность вывели свои радиотехнические средства освещения обстановки типа «Иджис».

— То есть они приготовились для нанесения ответного удара?

— Нет, товарищ генерал. — Они приготовились для обороны. И мы пока не понимаем, чем это было вызвано.

— Ну, как чем, — генерал посмотрел на своего офицера: — Ты же сам сказал — нет связи с танкером. Конвой должен был пополнить от него свои запасы топлива. Вот и причина паники.

— Ясно. Разрешите идти?

— Иди. О любых изменениях обстановки сообщай сразу.

— Есть, — офицер вышел.

Генерал повернулся к своим гостям, и увидел изумленные лица.

— Это значит, что танкер уничтожен? — спросил Майский.

Генерал кивнул.

Шестаков тихо сказал:

— А еще это значит, что в России что-то произошло. Я не могу понять, откуда у моего шефа взялась такая решительность — ведь если честно, этим действием мы рушим всю устоявшуюся конструкцию взаимодействующего мироздания. Мы столько лет поклонялись западному империализму, столько лет молились доллару и Уолл-Стрит, столько лет наш, российский, истеблишмент любые свои действия увязывал с мнением Белого Дома и Букингемского Дворца, а теперь? То, что произошло, не может произойти в принципе, при том раскладе финансовых обязательств, которые имеет наша страна! Потопление танкера для нашей страны — это Рубикон, после которого Россию должны просто физически уничтожить как государство, разорвать на мелкие княжества, после чего уже без всякой оглядки высасывать все наши ресурсы. Если честно, я еще не верю до конца в происходящее. Однозначно — что-то изменилось в раскладе сил. Мы или где-то стали сильнее, или что-то еще, чего я не знаю…

— Не соглашусь, — сказал Лихой. — Помните, как в 1999 году мы дерзко, нагло, а главное — внезапно захватили аэродром «Слатина» в Приштине? Один батальон в двести человек фактически сорвал наземное наступление НАТО на Югославию. И это произошло еще при Ельцине, который до отвращения вынужден был заглядывать в рот американцам. Не хватило у американцев духа разбомбить наш батальон, когда он еще был на марше. Билл Клинтон поставил командующему KFOR генералу Джексону предельно ясную задачу — уничтожить наш батальон! И что генерал ему ответил?